Ибо крепка, как смерть, любовь… или В бизоновых травах прерий

Это были зеленые луга Виргинии – эти великолепные дали, которые открывались взгляду из распахнутого окна комнаты. Мягкие вечерние лучи ложились на траву, на деревья и на весь этот великий и беспредельный мир, раскинувшийся отсюда во все стороны земли.

И сегодня, в этот уже спускающийся к вечеру великолепный летний день в усадьбе у Сэнди Дэйва появился на свет малыш – его маленькая дочка, его маленькая Элизабет, но пройдет время – и она станет уже взрослая девушка. И где-то там, впереди, в смешении судеб и дорог, встанет над ней палящее синее небо Миннесоты и зашелестит под копытами ее мустанга бизонова трава прерий.

Но пока наступали всего лишь сумерки этого дня ее рождения, и пока она была всего лишь маленьким ребенком любящих друг друга родителей, а ее мать успокаивала и ободряла сейчас своего счастливого, но все же и чуть огорченного мужа, который где-то в глубине души надеялся и ждал, что у него будет сын. И глубоко, далеко темнели за окном дали лесами Аппалачей в спускавшихся над раскинувшимися травами этих сумерках. Элизабет будет расти в любви и радости, посреди солнца, травы и цветов.

Но Бетти едва повзрослела, когда началась война между Севером и Югом, и для маленькой девочки тоже настали дни испытаний и трудностей. Год проходил за годом, Юг терял запасы, людей и силы, а прежде великолепные усадьбы постигала одна и та же участь жизни за гранью бедности и непомерных усилий. Элизабет молчала, и улыбалась, и уставала и обессиливала, и снова шла и что-то делала. Она не хватала звезд с неба и не носила капитанских погон, она была просто стойкой и умела делать все молча. Как и все другие женщины Юга.

А вокруг были лищь небо, и лес, и земля, и она верила, что еще немного, и Юг победит, и все снова станет хорошо, и они заживут снова счастливо и радостно, как живут только в хорошей сказке. Но Юг не победил. Юг оказался потоплен в своей крови и чужой кровью. И только боль и неизвестность могли быть теперь на сердце. Только боль и неизвестность во всем вокруг и во всем впереди. Когда непонятно, как жить. Когда непонятно, как быть. И непонятно, чем накрывать завтра на стол. Потому что случайных заработков отца еле хватает на сегодняшний день, а на службу Союзу полковник, который жил и воевал в другой стране, никогда ведь не пойдет.

Но она была любимой папиной дочкой, умела стрелять, справляться с лошадьми, метать ножи. Она подумала и решила. Америка – она ведь все равно Америка, Соединенными ли Штатами или КША. Так в прериях Миннесоты появится однажды вестовым новый офицер. Всегда чистый, ясный голос – и нежно очерчены губы, и во всем легкость – в движеньях, улыбке и взгляде. Платье с синего сукна и капитанские погоны. Она будет верить только в стойкость и что все, как надо. Жалование пойдет в помощь на усадьбу.

II

Она не сразу окажется в Миннесоте. Сначала полк будет стоять в Висконсине. Элизабет поселится у Мэдилин Лэйс. Она просто подойдет в поселке к первой повстречавшейся женщине спросить, не знает ли та, у кого здесь можно остановиться. Элизабет обычно искала возможности поселиться где-нибудь в ближнем селении при форте, если была такая возможность. Все-таки, в самих фортах всегда нужны боевые люди, а не леди с темными локонами. Женщина, к которой она подошла, была Мэдилин. И Мэдилин, конечно, позвала к себе. «Страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам» (Евр.13:2). А Ната не было дома, и как раз была свободная комнатка.

– Только это довольно далековато отсюда, – спохватилась Мэдилин. – Мы живем на ранчо в прерии.

– Я только рада, – улыбнулась Элизабет. – Я просто встану пораньше и доберусь вовремя. Я люблю лес, и траву, и синее небо, и когда ранний рассвет. Когда он еще синий, а потом встает солнце.

Мэдилин улыбнулась. Прямо родственные души. Она тоже любила.

Хелен наскоро перетащила свои вещи в комнату брата и спустилась вниз звать гостью устраиваться. Мэдилин как раз убирала чашки. Вздохнула. Какими только путями и судьбами. Девочка с Юга.

Хелен же показала Элизабет комнату и заметила:

– Тут на полке книги, если хочешь, бери читай.

Она прошла к окну и потянула выдвижной ящичек.

– И вот Библия – тоже.

– Я не читаю такое, – не придала значения Элизабет. – У меня другое. Французские энциклопедисты. Ницше.

Хелен улыбнулась. Она не подумала. Не все читают и не всем надо. Но почему-то у них с Элизабет уже сложилось такое простое и легкое общение между собой, что она не удержалась: