Идеаль

Когда она перестилала постель, взбивая подушку и думая про себя: «Надо куда-то убрать яблочные огрызки», на лестнице вдруг послышались шаги – подымался кто-то молодой, легкий, вероятно Льюис. Человек прошел мимо ее двери, зашел в ванную, заперся, потом послышался шум спущенной воды. Когда он вышел, Салли позвала:

– Это ты, Льюис?

Шаги замерли, потом нерешительно приблизились к ее двери.

– Это Рейф Хернандес, мэм, – произнес чей-то вежливый и явно смущенный голос. – А вы, должно быть, миссис Эббот?

Салли посмотрела на свою дверь с обидой и упреком, попробовала заглянуть в щелку, но потом спохватилась и сказала:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – ответил Хернандес еще вежливее, чем раньше. У него был легкий иностранный акцент. – Не могу ли я чем-нибудь быть вам полезен?

Она хихикнула.

– Я подумала на вас, что это мой племянник Льюис.

– Да? А, ну конечно. Ха-ха! Бывает.

У нее колотилось сердце. Как нужно держаться, когда знакомишься подобным образом, она совершенно себе не представляла. И Хернандес, по-видимому, тоже. Он просто стоял там, и все. Она наклонилась к замочной скважине: может быть, так удастся его увидеть? Но нет, не видно. Она выпрямилась, взволнованно пригладила волосы.

– Хернандес, – произнесла вслух. – Это латинское имя. – Она засмеялась, выказывая вежливый интерес. – Вы тут в гостях?

– О да, я гощу у преподобного Лейна Уокера. Мы с ним когда-то знали друг друга, много лет назад. – И, помолчав, добавил – растерялся, наверное, хотя по голосу и не скажешь: – Он о вас мне часто говорил.

– Ах, как это любезно с вашей стороны! – Она опять засмеялась.

– Рад с вами познакомиться.

Она представила себе, как он кланяется ее двери. При этом она сама, надо сказать, тоже приветливо поклонилась.

– Я также, поверьте. Вы в первый раз в Вермонте?

– Да, в первый. Должен признать, что здесь действительно очень красиво, недаром это все говорят.

– Нам нравится.

Он молчал, наверняка все еще улыбаясь и кланяясь ее двери.

Салли заскорузлыми старческими пальцами теребила воротник халата, подыскивая, что бы такое еще сказать. У них всегда Горас вел разговоры с новыми знакомыми, а она только очаровательно улыбалась, полагаясь на свою выигрышную наружность, и убегала приготовить чай. Какой гостеприимный был у них дом, пока был жив Горас. У него был особый дар общения. Это все говорили. Всегда оказывалось, что он или только что прочел интересную книгу, или слышал что-то забавное у себя в зубоврачебном кабинете, или имел общих знакомых с гостем. «Питтсбург! – бывало, он скажет. – У меня двоюродный брат в Питтсбурге. Мебельное дело». Она сказала:

– А где ваш родной дом, мистер Хернандес?

– Да, пожалуй, в Мехико, но я давно уже там не живу. Теперь у меня приход в Таксоне.

На минуту она растерялась: у нее ни в том ни в другом городе не было никого знакомых.

– Так вы священнослужитель?

Он как-то странно засмеялся.

– Да, носитель духовного сана.

– Вот как, – сказала она. – Интересно! – Она придвинула лицо к двери. – Надеюсь, вы не сталкивались с расовыми предрассудками?

– О нет, – ответил он и засмеялся. – Совершенно не сталкивался.

Она улыбнулась и кивнула, ей было приятно это слышать, и все-таки мало ли что мог отмочить ее злосчастный брат Джеймс.

– Мы здесь, в Вермонте, люди отсталые, – призналась она. – А все потому, что у нас промышленность не развита, так говорил мой покойный муж. Никто у нас не селится, и мы никого знать не знаем. Я думаю, это вполне естественное чувство – страх перед чужими, перед «чужаками», как здесь говорят.

– Вполне естественное, да, да.

– Я всегда говорила, что вот мы, если мы белые, обычно представляем себе, что здоровенные парни-негры насилуют бедных невинных белых девушек. А задумываемся ли мы о том, как страшно должно быть черной девушке на улице, где полно белых?

– Да, это верно. Им может быть очень страшно. Но с другой стороны…

Она обрадованно кивнула за дверью:

– Недалек тот час, когда со всем этим, слава тебе господи, у нас будет покончено.

– Да, да, несомненно. Надеюсь, что не очень скоро.

Она вскинула голову. Что он, смеется над нею?

– Не очень скоро?

– Индивидуальные различия, культурные различия… – Она представила себе, как он задумчиво развел руками. – Это все так прекрасно. Очень жаль будет, когда они исчезнут.

– Да, да. Оно, конечно, так. – Она энергично закивала. (Как трудно вести серьезный разговор через закрытую дверь! Вот тебе урок на будущее.) Салли сказала: – Они удивительно колоритны, эти нацменьшинства. Что бы мы делали без наших итальянцев и евреев и без цветных с их красивой, необычной речью? – Она засмеялась. И краем глаза заметила свое смеющееся отражение в зеркале над конторкой.

– Вот именно, – радостно подхватил мистер Хернандес. – Или без наших неразговорчивых жителей Новой Англии. – И продекламировал врастяжку, высоким голосом, подражая Роберту Фросту: – «Когда-то я уже это слышал, как ветер хозяйничает на крыше» – Он засмеялся, довольный своим исполнением. – Жаль было бы, если бы их речь исчезла.