Идеал воспитания дворянства в Европе, XVII–XIX века

Кроме того, в первые три десятилетия XVIII века сицилийская аристократия вообще находилась в глубочайшем замешательстве. Причиной этому был целый ряд династических кризисов, в результате которых на трон Сицилии один за другим взошли француз Филипп V, пьемонтец Виктор Амадей II, эрцгерцог австрийский (под именем Карла VI) и, наконец, испанец Карл III. Утратив связь с испанской монархией, на протяжении веков служившей для них точкой отсчета в вопросах политики, идеологии и институций, сицилийские аристократы растерялись.

Во второй половине XVIII века на острове произошли политические и культурные изменения, которые наконец помогли осуществлению проекта Кутелли. Это стало возможным благодаря изгнанию иезуитов с Сицилии и радикальной трансформации образовательных учреждений, произошедшей в последние десятилетия XVIII века. Реформа была вдохновлена проектами Дженовези, составленными в 1770‐х годах. Кроме того, свою роль сыграли действия нескольких представителей сицилийской интеллигенции, а также меры правительства Бурбонов по регулированию образовательной системы.

Изгнание иезуитов с острова, произошедшее 30 ноября 1767 года по приказу Карла III Испанского[857], положило конец привилегиям Ордена св. Игнатия, позволявшим в свое время иезуитам играть первую скрипку в сфере образования и воспитания элиты и оставлявшим лишь скромную нишу для театинцев и пиаристов[858]. Вместе с тем изгнание иезуитов не могло не привести к кардинальной перестройке сицилийской образовательной системы. Она была выведена из-под контроля клириков и оказалась в ведении государства и под его прямым управлением. Это было необходимо для заполнения ниши, образовавшейся после закрытия примерно тридцати коллегиумов и пансионов, принадлежавших Ордену[859].

Таким образом, с 1771 года в бывших иезуитских коллегиумах в Палермо, Мессине и Катании, где находились «высшие школы», началось создание дворянских колледжей, ставивших целью воспитание юных представителей элиты[860]. В последующие годы сицилийское общество, охваченное реформаторским пылом, вело оживленные дискуссии о новых политических и социальных реалиях и ставило эксперименты, отражавшие культурные веяния из других европейских стран. На острове постепенно начали распространяться теории Локка, Монтескье и Дженовези, и сицилийцы задумались о том, как организовать среднее и университетское образование по новейшим образцам.

Масштабная структурная реформа образования в Катании была осуществлена в 1757–1771 годах, когда епископскую кафедру Катании занимал Сальвадоре Вентимилья (Salvadore Ventimiglia)[861]. Были введены новые предметы, в большей степени отвечавшие духу времени, наняты новые учителя. Реформой были затронуты и университеты, и открытие колледжа Кутелли стало ее частью. Будучи убежден, что колледж, который замыслил граф Кутелли, может стать «ценным инструментом» морального и культурного обновления города, епископ прилагал все усилия для того, чтобы это учебное заведение все же открылось. Наконец, в 1762 году, несмотря на многочисленные конфликты с местными властями, Вентимилья сумел получить разрешение короля на то, чтобы «продолжить труды по учреждению и открытию»[862] (так выглядит формулировка в его отчете Ватикану). С точки зрения епископа, колледж был необходим, чтобы вырвать учебу из «праздной домашней среды», в которой молодые люди обычно готовились к университету. Как полагал выдающийся сицилиец Винченцо Эмануэле Серджо (Vincenzo Emanuele Sergio), полученные подобным образом знания часто были поверхностными, ненадежными, пагубными и в целом недостаточными[863].

Поощряемые Бурбонами и проникнутые духом Просвещения, эти реформы нашли плодородную почву на Сицилии. Позади был непростой опыт австрийского господства, и часть местной знати, менее скомпрометировавшая себя связями с предыдущими режимами и более восприимчивая к новым политическим и экономическим веяниям, исходившим из Франции и Центральной Европы, созрела для осознания своей новой социально-политической роли. Как утверждает Галло, эти дворяне были теперь готовы переквалифицироваться из господствующего класса в класс правящий, а также «сотрудничать с монархией Бурбонов, хотя и с консервативных по существу позиций сохранения собственных привилегий»[864].