Идеальна для меня

— Здесь, — доктор Грин указал подбородком на смежную комнату с наглухо закрытой дверью. — Не поверите, пока мы занимались вами, мистер Шульц согласился на все указанные мою процедуры. Мы даже провели ему небольшую операцию, которая должна устранить головные боли. Приди он на месяц позже — операция была бы намного серьезнее и под общим наркозом… Чего он только ждал, не понимаю? — старик недовольно развел руками, пытаясь показать степень его удивления поведением мужчины. Я же думала о другом… Мне нестерпимо хотелось увидеть Конрада и задать ему парочку важных вопросов. Развернувшись на пятках, я направилась в указанную комнату, услышав растерянный и недовольный крик Грина: — Эй, куда это вы, мисс? А ну-ка вернитесь! Вы слишком слабы, чтобы разгуливать туда-сюда… В противном случае, буду вынужден сопроводить вас обратно насильно.

Хмыкнув, я повернулась к доктору Грину и вопросительно выгнула бровь. Действительно ли он собирался делать то, что сказал? Конрада подобное поведение точно не обрадует. Видимо, старик тоже это понял, потому потупил недовольный взгляд и покачал головой, бурча себе под нос что-то вроде: «Несносная семейка!»

Открыв дверь, я очутилась в совершенно идентичной комнате, ничем не отличающейся от моей. Конрад лежал на такой же широкой постели и смотрел в противоположную от меня сторону. Сперва я решила, что он спит, но затем разглядела в отражении окна его открытые пустые глаза, лишенные всяких эмоций. На мужчине были все те же штаны, а вот кофта отсутствовала. Видимо, ее заставили снять, чтобы поставить капельницу.

— Конрад, — едва слышно позвала я его, замирая на месте. Он ничего не ответил, будто и вовсе не заметил моего присутствия, и только спустя целую вечность, осознав, что уходить я не собираюсь, отрезал:

— Возвращайся в постель. Немедленно.

Голос его был резким, грубым, холодным и отстраненным. Хлещущим по лицу, будто мощная пощечина. Выливающимся на голову ушатом ледяной воды.

Я прикусила губу, сдерживая непрошеные слезы, но наплевала на гордость и не сдвинулась с места. Потому что часть меня понимала его эмоции: отец только что узнал, на какую подлость способна его маленькая принцесса. Семилетнее невинное создание. Он не хотел обидеть меня, он корил именно себя.

— Она не знала про аллергию, — уверенно отчеканила, блефуя. Подобного я утверждать не могла.

— Знала, — тут же выдохнул Шульц, чем подтвердил мои предположения. Сейчас он думал о Сабине. И эти мысли явно навеивали ему тоску и ярость. — Повторяю еще раз: возвращайся в постель.

Я сама не знала, каким волшебным образом чувствовала его боль, ведь внешне Конрад выглядел так же сурово и неэмоционально, как обычно. Тот же хмурый взгляд, тот же повелевающий тон. Даже в больничной палате он умудрялся сеять вокруг себя тяжелую энергетику, наверняка пугающую каждую неподготовленную медсестру. И все же мне удавалось поймать этот тонкий и едва уловимый канал связи между нами, заглянуть за трёхслойную маску в истинное лицо.

— И что ты собираешься делать? — затаив дыхание, я жаждала его ответа с каким-то ненормальным энтузиазмом. Мне было важно убедиться, что он еще не успел навредить Сабине. Тем самым, навредив и себе самому.

— Пансион в Испании до восемнадцати лет. Она отбывает завтра в обед, — Конрад проговорил это ровно, будто подобное решение ему ничего не стоило, и на какую-то крохотную секунду я действительно поверила, что это так. Что он равнодушен к собственному чаду!

Часть 55

— Ты разлучишь ее с Артуром? — ахнула я, хватаясь за вырывающееся из груди сердце, от отчаянья затряслись ноги, привкус желчи почувствовался во рту. Я даже забыла о том, как сильно печет горло и с каким трудом дается каждое слово, воскликнув:

— И, о, мой бог… Так надолго! Более чем на десять лет… Послушай, это прозвучит странно, но она не виновата. Я на нее не в обиде. И ты совершаешь ошибку. У меня нет опыта воспитания детей, но можно придумать нечто менее радикальное. Прошу тебя, дай мне поговорить с ней. Именно этого Сабине и не хватает — диа-ло-га!

Он резко повернулся ко мне, ударяя прищуренным взглядом, выбивая из груди дух, заставляя отступить назад и упереться в стену. Это был мой крах — в его широко распахнутых темно-серых глазах.

— Если бы мы не приехали в больницу вчера, ты бы умерла. В муках! Рецидив произошел внезапно, никто бы никогда не мог тебя спасти, Эмми! И тогда бы… — громко и звонко закричал он, сжимая кулаки. — Тогда…

Конрад застыл на полуслове, уставившись в стену, в глазах его отразился дикий ужас. Словно он думал о чем-то самом пугающем в его жизни. Очнувшись от секундного наваждения, он тут же отвернулся, скрывая его от меня. Только вот что именно вызвало его? Моя возможная смерть или дочь-убийца? «Оба варианта не приносят радости!» — голос Конрада возник у меня в голове, интерпретируя по-новому его вечернюю фразу.