Идеальна для меня

— Ни один юрист не позволит тебе подписать контракт за меня и проследит за тем, чтобы все было честно, — сжав пальцами бока, я пыталась поймать равновесие, потому как голова заметно закружилась. Перед глазами все еще стоял облик Авторы и ее тесты на беременность. Конрад даже не пытался объяснить это, как и секс в кабинете во время ланча. Но он и не должен был. Босс никогда и не перед кем не оправдывался — это было его кредо.

— Любой адвокат сделает так, как хочу я, Эмми. Любой. Если у него есть хоть капля инстинкта самосохранения. Как и друг Рона Харингтона не решился помогать тебе с расторжением рабочего договора, помнишь? Есть люди, которые создают закон. А есть те, кто его выполняет, — делая паузу почти после каждого слова, он будто пытался втемяшить мне это в голову, отпечатать на подкорке. А быть может, даже себе. — Тебе бы лучше открыть мне дверь сейчас и по-хорошему. Иначе, когда я вернусь спустя час, разговор будет в другом тоне. Но нам все равно придется поговорить.

«Он отчитывает тебя, как провинившуюся школьницу?!» — ахнула я от его наглости, ударив своим кулаком по двери. Сил внутри было мало, так что удар больше походил на детский и совсем не значительный. Только вот боль, разлетевшаяся импульсами по руке, была вполне реальной. Я прижала кисть к себе и зашипела, на глазах выступили слезы. Ручка двери задергалась, я отступила назад, действительно решив, что сейчас Конрад просто вырвет деревянную конструкцию с петель.

— Дьявол… Открой эту гребаную дверь! — прокричал он. Новый удар обрушился на стену, и ваза на столе рядом с ней содрогнулась, цветок качнулся и упал вместе со всем содержимым на пол. — ЭММИ!

— Иди на хрен, Конрад Шульц! Иди прямиком к своей беременной жене или… Не знаю, какой-нибудь другой женщине, с которой ты еще спал! Мне плевать! — в тон ему прокричала я, переводя взгляд с двери на лужу от разбившейся вазы. Она очень сильно напоминала мое теперешнее внутреннее состояние. — Не хочу тебя видеть, когда же ты это наконец поймешь?

Он сделал последний рывок, а затем просто остановился. Послышался резкий, глубокий выдох, а затем протяжный вдох. Шульц простоял какое-то время без единого слова, заставляя мои слуховые рецепторы напрячься до максимально доступного уровня. После его нервные шаги начали торопливо удаляться. Я прислонила ухо к двери и услышала, как что-то разбилось на пути Шульца, и не раз.

— Он вернется, — прошептала я, хмурясь. — Обязательно вернется и заставит меня слушать очередную ложь. Недолог тот час, когда я опять в это поверю…

Не прошло и пятнадцати минут, как в дверь снова постучали и, прежде чем я успела послать гостя, знакомый голос заставил меня подобраться: — Мисс Эмми, могу я войти? Простите, если потревожила… Но это очень важно… Прошу вас!

Смахнув слезы, я потрепала себя по щекам и постаралась сделать бодрый вид, только после этого позволив Барбаре войти. Стоит отдать должное, женщина и взглядом не повела в сторону беспорядка и никак не прокомментировала мой внешний вид. Видимо, она была в какой-то степени осведомлена о происходящем в пентхаусе и не хотела тыкать палкой в улей.

— Это не мое дело, — неловко переминаясь с ноги на ногу, Барбара опустила взгляд, и я затаила дыхание, не желая говорить про Конрада. — Но… Там, наверху, Сабина собирает вещи и уже прощается с Артуром. Может, вы поговорите с ней? Знаю, эта просьба слишком, но…

— Оу… — вопрос женщины застал меня врасплох, потому как слишком много событий произошло за сегодня, напрочь выбивая мысли о нашкодившей девочке. — Конрад все же отсылает ее, не так ли? Почему я не удивлена…

— Видимо, да. Я ведь просто повар, меня не посвящают в детали. Особенно теперь, — Барбара проигнорировала издевку с сарказмом в моем голосе, будучи такой же взволнованной и растерянной. Когда она подняла на меня взгляд, ее глаза были наполнены слезами. — Простите меня, это я все виновата… Артур спросил меня, почему Эмми не приходит, а я взяла и выпалила, мол у вас разыгралась аллергия на клубнику. Тогда Сабина уточнила: сильная ли она? И я успокоила девочку, что очень слабая, выскочило пару прыщиков, и все… Она сама готовила тарталетки, мне был неизвестен их состав…

— Я знаю, что она не хотела меня убивать, Барбара, — устало перебила я ее, а затем направилась вон из комнаты. — Идемте. Видимо, мне все же и вправду придется с ней поговорить.

Сабина собирала вещи в свой маленький чемоданчик, пока Артур обливался слезами. Я обернулась по сторонам: жить одному в спальне, предназначенной для двоих, будет совсем не просто. Барбара позвала Сабину, и та понуро повернулась. Завидев меня, в ее широко распахнутых голубых глазах промелькнули самые настоящие паника и ужас.

— Эмми… — прошептала она, облизнув пересохшие губы. — Я… рада тебя видеть в таком состоянии. То есть… Я хотела сказать… Ох…