Идеальна для меня

— Эмми! — первой воскликнула Сабина и бросилась в мою сторону с такой скоростью, что только объятия Конрада помогли мне не свалиться с кресла. — Я ведь говорила, что ты вернешься! Говорила? Вот! — радостно воскликнула она, а затем хитро покосилась на затихшего отца. Я не могла видеть лица Конрада, но в глазах дочери он отражался каким-то уж слишком довольным. «Видимо, зрительная галлюцинация! С чего бы ему так радоваться?» — сам собой напрашивался вопрос. — Ну, и фейерверк ты устроила, Эмми! Я думала, отец потеряет свои последние неседые волосы…

— Сабина! — предупреждающе отчеканил Шульц, и девочка невинно поморгала. Затем внаглую залезла прямо на меня и чмокнула мужчину в щеку, обвивая его шею своими крохотными ладонями.

— А я-то что? Ничего такого ведь не сказала. Пока не сказала… — пожала плечами та, и я тут же вопросительно выгнула бровь.

— А есть, что сказать? Самое время сдать отца!

— Са-би-на… — прорычал мужчина, и в этом холодном приказе чувствовались остатки его хрустящего и разрывающегося напополам терпения.

— Папочка просто очень сильно переживал, — шепнула она мне на ухо, но каждый человек в комнате это услышал. — Мы его поддерживали, как могли, но он все равно ночевал в твоей спальне. И был таким грустным, просто ужас!

Из груди Шульца вырвался какой-то странный звук, но я не стала придавать ему хоть какое-то значение. Хочет злиться на дочь? Пусть злится! Но если это хоть на один грамм правда, Конрад и вправду беспросветно и безоговорочно влюблен.

Я посмотрела ему в глаза и тут же растерялась, потому что не видела там и намека на ложь. Мне нужно было что-то сказать, но мысли путались, а сердцебиение ускорилось до невозможности. Наверное, я просто умерла бы от бешеного пульса, бьющего битами в ушах, если бы не вспомнила еще о кое о чем. Не менее важном.

— Артур? — голос сорвался на хриплый надрывный шепот, когда я вдруг с ужасом осознала, что мальчик все это время стоял в дверях, даже не думая двигаться с места. Его хмурый взгляд был направлен только на меня, полный боли и какой-то детской наивной злости.

— Ты бросила меня, — с чувством отчеканил он, и что-то в самой глубине души болезненно скрутилось спазмом. — Ты бросила всех нас, Эмми.

— Я не бросала тебя, — оперевшись рукой в щеку, с ужасом поняла, что конечности мои совершенно позорно дрожат. «Как объяснить маленькому ребенку, что бежала ты не от него, а от властного деспотичного отца? От которого, к слову, сейчас бежать совершенно не хочется?!» — взорвался мой мозг, и я буквально застонала в голос. — Артур, прошу, иди сюда… Я действительно очень рада вновь видеть вас с Сабиной. Я очень скучала.

Мальчик сделал первый шаг ко мне, а затем отряхнулся и снова замер. Глаза его сверкнули вызовом, совсем как у Шульца старшего.

— И ты больше не сбежишь? — твердо заявил тот, выглядя при этом весьма воинственно.

Этот вопрос оказался чем-то более пугающим, чем пистолет, приставленный прямо к виску. В комнате воцарилось гробовое молчание, все уставились на меня выжидающе. Конрад мог бы прекратить этот разговор, но, казалось, ему тоже хочется услышать ответ.

Я не знала, как сложатся дальше наши с Шульцем отношения. Не знала, как надолго хватит его чувств ко мне… И не могла врать маленьким, пусть и очень умным детям, даже если эти слова стали бы для них совсем не тем, что хотелось бы услышать.

— Как бы ни сложились мои отношения с вашим папой, я всегда буду рада стать вашим другом. В этом мире появится еще один человек, на которого вы можете рассчитывать, — каждое слово давалось с таким адским трудом, что, произнеся последнее, от морального истощения я едва не упала в обморок, повалившись на Конрада. Он лишь спокойно погладил меня по бедру, а мог бы помочь!

— Хм… — потер подбородок Артур, оценивая мое наверняка белое как мел лицо. Пугала даже мысль, что он продолжит этот скользкий разговор! Но мальчик, видимо, сжалился и выдохнул: — Пока сойдет. Спрошу тебя еще раз через месяц!

И вновь с губ сорвался нервный стон… «Целых тридцать дней ожидания тяжелого разговора!» — пронеслось неоновой вспышкой в совершенно не подготовленном сознании. Но пугающие мысли отступили на задний план, когда второй ребенок Конрада едва не выбил из тела дух, снеся меня с места очередной порцией удушающих объятий. Очередных и не менее прекрасных.

— Тише! — мягко хмыкнул Конрад, каким-то чудом умудрившийся балансировать с тремя людьми на руках, при этом распределяя нагрузку так, что я не ощущала на себе тяжесть. — Эмми всем нам нужна живой и здоровой. Если раздавите ее, злиться буду уже я.

— Нам не привыкать, — закатила глаза Сабина и внаглую оттолкнула Артура, когда тот захотел занять ее «отвоеванное» место под моим боком. — Кстати! Раз все дома, давайте хоть раз устроим нормально Рождество, а? Пожалуйста, папочка!

— Чем тебе не угодила елка в гостиной? — буркнул Артур, ткнув сестру пальцем в бок. Она сжалась от щекотки, и тот довольный распластался у меня на руках, смещая девочку вбок.