Идеальна для меня

— Он психопат, — словно оправдывая свои же мысли, пробормотал под нос Зак. — Если я не сделаю этого, то он нас всех грохнет. Или посадит в тюрьму, как это любят делать такие, как он. Я просто защищаюсь, ясно?

Прочистив горло, я осторожно опустила ладонь на плечо все еще голого парня, мягко произнеся:

— Он не хороший человек, но… Разве это выход? Так нельзя. Этим ты только подпишешь себе смертный приговор. Хочешь в тюрьму? Убийцу Конрада Шульца будут искать долго и кропотливо.

Я бросила взгляд на Надю, ища поддержки, но та странно раскачивалась на месте, будто маятник, пребывая в какой-то своей параллельной вселенной.

— Просто уходи, он тебя не найдет, — пообещала я, не будучи полностью уверенной, что сдержу это обещание.

Грязная часть меня вторила, что, дескать, смерть Конрада Шульца решила бы все мои проблемы, дала бы билет в жизнь. Тем более, убийство, совершенное чужими руками. Но разве можно построить счастье на чужой смерти? Разве можно просыпаться счастливой, зная, что ты причастна к смерти другого человека?

И, если уж быть совсем честной, Шульц не заслуживал смерти. Половину своего месячного дохода, а это миллионы-миллионы долларов, он отправлял в дома сирот Америки. Я лично видела сметы на постройку новых бесплатных колледжей для малоимущих. Фонд «Шульц Индастрис» выделял из бюджета круглую сумму на содержание врачей и учителей, которые преподавали сиротам. Босс никогда не афишировал этого, не делал на благотворительности имидж. Только в том случае, если это могло залучить еще больше желающих помочь.

— Я не хочу в тюрьму, — неожиданно заговорил Зак, опустив пистолет. Я восприняла это, как отличный знак. — У меня есть сын, его некому будет воспитывать. Он… Он сейчас спит один дома.

— Вот именно, — прошептала я, на свой страх и риск накрыв руки парня своими продрогшими, чтобы осторожно вытянуть оружие. — Подумай о нем. Иди, я обо всем позабочусь. Вернись и обними своего сынишку.

Будто оживившись, парень внимательно посмотрел на меня оценивающе, после чего задумчиво выпалил:

— Зачем тебе это? Не понимаю…

Спокойно пожав плечами, я, наконец, полностью овладела пистолетом, и только тогда Зак вскочил на ноги и, прихрамывая, поторопился уйти прочь. Уже в проходе он неожиданно обернулся, и я испуганно решила, что он вновь вернется к Шульцу, но Зак лишь подошел к Наде, поднял ее на руки и унес с собой, попутно собирая свои разбросанные вещи.

Когда входная дверь хлопнула, я уставилась на неподвижное тело Конрада. Даже без сознания он казался пугающе серьезным, будто прикрыл глаза в раздумьях о работе.

Я могла уйти в тот момент. Скрыться, сбежать, раствориться в толпе, как всегда мечтала. Уехать к Ронни, на крайний случай. Но… Вместо этого с трудом поднялась на ноги, зашла в смежную ванную и намочила полотенце холодной водой. Из глаз градом текли слезы, руки нервно покалывало от перевозбуждения. Я ненавидела себя за чертово несвоевременное добродушие и неспособность бросить кого-то в беде. Даже Конрада Шульца. Это было выше меня. Будто навык, который не внесли в настройки моей сломанной, неправильной от самого рождения головы.

Когда толстое полотенце насквозь промокло, я выключила воду и, агрессивно стерев слезы, посмотрела на себя в зеркало, тут же испуганно вздрогнув. Позади, в проеме между комнатами, стоял Шульц. Устало облокотившись на дверь, он смотрел на меня пристально. Из головы его текла тонкая струйка крови, руки были сложены на животе в плотный жгут.

— Почему ты не ушла? — хрипло прошептал, и его голос выдал вселенскую усталость и боль, которые испытывал Конрад и так тщательно и умело скрывал. — Это ведь все, чего ты хотела, Эмми.

Прикусив нижнюю губу, я плотнее сжала пальцами мокрое тяжелое полотенце.

— Натали вправду мертва? Или ты так хотел отвлечь внимание Зака? — голос предательски дрожал, будто не желая слышать ответ. Конрад кивнул, и сердце мое пропустило удар, а из губ вырвался обреченный несдержанный стон. — И… Я виновата в этом?

Шульц молчал целую минуту, показавшуюся пугающей вечностью. Я ждала его ответа, зная, что он не сможет соврать. Это не в его правилах.

— Почти уверен, что нет, — наконец, произнес Конрад, но тут же добавил: — Моей вины в этом гораздо больше.

Тогда я повернулась, протягивая Шульцу полотенце, но он и не думал его брать. Его взгляд был прикован ко мне так жадно, будто был не в силах оторваться. Будто пытаясь запомнить каждую складочку моего лица и тела, впечатывался навсегда в голову.

— Почему ты поседел? — снова удивленно прошептала я, разглядывая белые виски, добавляющие пять лишних лет.

— Почему ты не ушла? — вновь повторился Конрад, четко обозначив, что ответ на данный вопрос он озвучить не в состоянии. Как, собственно, и я.

Похрамывая, я подошла вплотную к мужчине и накрыла полотенцем затылок, где был кровоточащий эпицентр раны, очень напоминающий сотрясение. Мне пришлось закинуть голову, чтобы смотреть Шульцу в глаза. Сейчас они казались необычно черными и на редкость спокойными.