Идеальная Эльза

— Узнаете, — меланхолично кивнул Ганс. — Эрре, меня беспокоит, что вы подставили под удар Эльзу.

— Не драматизируйте, — отмахнулся Кристиан, — вся эта ерунда с гробами и похоронами — чья-то дурацкая шутка. Не думаю, что опасность действительно существует. Сейчас, когда я объявил о ее скором повышении, вся контора ходуном ходит от волнения и сплетен. Проклятия — самое большее, что угрожает вашей Лоттар.

— Вы бы, Эрре, не выжили в сиротском приюте — с таким-то оптимизмом, — мрачно ответил Ганс.

Приехав в контору, Кристиан изобразил перед ошарашенной Катариной замысловатый пируэт, поцеловал ей руку и попросил собрать совещание.

— Мы открываем свой банк, — торжественно объявил он.

— Господи помилуй, — охнула Катарина. — Да вы совсем спятили!

Как ни странно, но Стефан Кох отреагировал так же.

— Банк? — переспросил он возмущенно. — Зачем? Почему? Ты с ума сошел?

«Потому что твоя кузина пустилась во все тяжкие», — подумал Кристиан, а вслух ответил:

– Α почему бы и нет?

— Потому что из-за глупой прихоти ты ставишь под угрозу все, что у нас есть. Послушай, ты не имеешь права ставить эту проныру Лоттар во главе нашей компании. Это семейное предприятие, и пришлым шлюхам тут не место.

Это было неожиданно — Кох обладал добродушным нравом и редко перечил Кристиану. Даже будучи одним из самых стойких недоброжелателей Лоттар, он все же не выступал против нее открыто. А тут — настоящий бунт.

— Это моя компания, — ледяным голосом напомнил ему Кристиан, — и я буду делать с ней все, что пожелаю.

— Банк, — ухмыльнулся Дитмар Лонге, — могу поспорить, что знаю, откуда ветер дует.

— Эльза Лоттар тут совершенно ни при чем, — отрезал Кристиан, — так что давайте обойдемся без подобных намеков.

— Ты хоть представляешь, сколь неподъемное дело затеял? — не унимался Кох.

— Тот, кто родился лавочником, должен оставаться лавочником? — рассердился Кристиан.

Кох упрямо скрестил руки на груди и откинулся на стуле, являя собой картину молчаливого сопротивления.

Кристиан отвернулся от него и принялся сыпать распоряжениями по подготовке документации. О том, что компания «Эрре и сыновья» покидает это огромное и роскошное здание, чтобы освободить его под банк, он скажет Коху завтра.

— Вы не знаете, почему мой добрый родич Стефан Кох так сильно вас не любит? — спросил вечером Кристиан, заглянув в кабинет Лоттар.

Легкость, царившая в его теле целый день, теперь налилась усталостью, и он чувствовал себя измученным.

Лоттар же, наоборот, казалась свежей и собранной.

— Конечно, знаю, — ответила она с небрежной улыбкой. — Он наслышан о том, какой переполох я устроила в Торговом предприятии Гё, когда наводила порядок с поставщиками. Головы так и летели.

— То есть вы подозреваете Коха в нечистоплотности?

— Соблазн велик, — равнодушно кивнула Лоттар. — Ρедко кто может от него удержаться. У него наверняка уже есть долгосрочные договоренности с поставщиками, и любая реорганизация может поставить их под угрозу. Я бы не стала туда лезть без лишней необходимости. Некоторые вещи лучше оставить как есть.

— Я связался с газетчиками, — сообщил Кристиан и сел на краешек стола Лоттар, отодвинув большие счеты. — На следующей неделе надо торжественно заложить первый камень в строительство бесплатной больницы. Катарина уже рассылает приглашения. Мы будем притормаживать работы изо всех сил, пока не соберем денег, но выглядеть все должно внушительно.

— Значит, мне нужно держаться подальше от благотворительного фонда, — иронично произнесла Лоттар. — Ρеспектабельность и моя репутация несовместимы.

— Пожалуй, — согласился Кристиан. — Когда у нас ужин с вашим ненаглядным Фейсаром? И только попробуйте снова покраснеть!

— Через два дня, — ответила Лоттар и все-таки смутилась, досадливо закусила губу и отвернулась.

— Глазам не верю, — процедил Кристиан. — ваше бесстыдство не знает никаких границ.

Οхватившая его злость более подходила бы юному и пылкому семинаристу, познающему муки первой ревности, и уж никак не мужчине его лет. Это было жалко и нелепо, но Кристиан ничего не мог с собой поделать. Утренняя обида на холодность Лоттар снова взяла его за горло, и было уже плевать, что он смешон.

— Это совсем другое, — пробормотала Лоттар себе под нос.

— Отчего же? Оттого, что вай Фейсар молод и красив?

— Ох, что вы говорите, — она порывисто повернулась к нему, глубоко вздохнула, успокаиваясь, и вдруг взяла Кристиана за руки. У Лоттар были узкие и теплые ладони, и Кристиан вспыхнул, вспомнив ночные ласки. — Пять лет назад, — проговорила она медленно, — Исаак очень болел. У него была лихорадка, и доктора не знали, сможет ли он выжить.

— Что? — непонимающе переспросил Кристиан. — Почему вы заговорили о моем сыне?

— В одну из ночей врачи ожидали кризиса, и господин Гё отправил меня к вашему дому, чтобы первым узнать новости.

— Вот старый ублюдок, — выругался Кристиан, хотя совсем не удивился. Жизнь и смерть наследника компании Эрре, безусловно, живо интересовала Αбельхарда Гё.