Читаем Идеально другие. Художники о шестидесятых полностью

Во Францию приехал один музыкант, Андрей Виеру. До этого я познакомилась у Махровых с его родителями — его отец, Анатоль, известный композитор, он уже умер, а мать русская, они приехали из Румынии. Очень культурные люди. И она мне дала послушать, как он играет Баха, — я послушала и говорю ей: «Ваш сын гениальный музыкант, как он умно играет!» — «Умный-то он умный, но что-то ему не хватает!» Я пригласила мою итальянскую подругу, музыкантшу, мы уже 30 лет дружим, и мы упивались его исполнением. Все действительно оказалось так, он замечательный пианист и давал концерты Скрябина. Тогда я познакомила его с Колей Зурабишвили, и он устроил ему концерт на радио в Париже. Когда он играл Четвертую сонату, было что-то невероятное. Потом он играл Листа. Сонаты Листа — это всегда бравурное, виртуозное исполнение, но он играет по-другому, даже мать его мне потом сказала: «А мне не хватило фортиссимо!» Он действительно нашел такие замечательные форте, фортиссимо, пианиссимо. Не знаю, как он это делает, но он действительно великий музыкант. Сейчас он записывает пластинку Баха, «Хорошо темперированный клавир» из 24 прелюдий. Но, живя во Франции, он Скрябина уже не играет — а в Румынии играл, и играл невероятно. Его сестра Лена тоже играла Скрябина. Их мать писала о Скрябине, есть книжка разных музыковедов о нем — и она привила им эту любовь.

Кто вам был ближе в Москве, Шостакович или Прокофьев?

Не могу сказать, кто мне ближе, наверное, Шостакович — если брать его симфоническую музыку. А в фортепианной, конечно, Прокофьев был на высоте. Оба большие композиторы, но они еще совершенно не оформлены в этом мире, даже Чайковского не очень-то признают. В Европе ничего не понимают и специально делают, чтобы русское все было на земле, а не на небе.

А вы бывали на домашних концертах у Андрея Волконского?

Я не была и не знала его как композитора. Помню, один раз он исполнял нам свои произведения — очень громко и энергично взял одну-единственную ноту, не аккорд, одну ноту! Мне было так смешно, что я не могла удержаться. Все это должно устояться во времени, особенно все эти новые произведения. У меня было очень большое расположение к современной музыке. Я любила, даже сама сочиняла, делала какие-то импровизации, даже записи есть у меня. А потом все прошло. Я любила джаз. Когда приезжал Бенни Гудман, я два раза была на его концерте. Ведь джазовые способности надо иметь, с ними родиться, потому что джазовый ритм особенный. У черных — удвоенный ритм, даже если он хочет сделать шаг, он не сделает его так просто, ритм начинается с походки — невероятный в этом отношении народ.

Папа тоже ходил, до сих пор обожает джаз! Джаз стал его настоящей жизнью, а с появлением программы на «Эхе Москвы» — профессией.

У Игоря это врожденное — он мог бы быть прекрасным джазовым пианистом, но не состоялся. На Брестской у нас жили блатные, мой маленький сын был музыкант, со шпаной никогда не дружил, но они приглашали его в красном уголке, где собирались, играть им на рояле буги-вуги. Ему было восемь лет. Каждый знал свое место. Они знали, что с ними он никогда не будет, и они бы его всегда защитили. Сосед наш Генка попался и сел в тюрьму. Игорь очень музыкальный, прекрасный джазмен. Я тоже очень чувствовала джаз. Каждое утро, когда вставали на Речном вокзале — он был еще мальчишкой, мы устраивали джем-сейшны. Я на ударнике, он на рояле, есть даже записи. Я как-то пошла что-то купить, стою в очереди в кассу и чувствую, что меня подмывает спеть блюз! И я все бросила, скорее домой, вхожу: «Игорь, садись, я буду петь блюз!» Я начала, у Игоря руки опустились, он не ожидал — я спела, на английском языке и с таким пониманием блюза, что сама Бесси Смит не смогла бы так спеть! Как-то пришли моя племянница с мужем, Витя с Маргаритой были тогда мои любимцы, и они устроили джазовый концерт, у меня только отремонтировали рояль. Когда мои внучки приезжали, Игорь играл, а маленькая еще Анука, голос и слух потрясающие, на грани фантастики, пела «До свиданья, друг мой, до свиданья».

Вам был интересен театр 50-60-х — вахтанговиы, «Современник»?

Перейти на страницу:

Все книги серии Критика и эссеистика

Моя жизнь
Моя жизнь

Марсель Райх-Раницкий (р. 1920) — один из наиболее влиятельных литературных критиков Германии, обозреватель крупнейших газет, ведущий популярных литературных передач на телевидении, автор РјРЅРѕРіРёС… статей и книг о немецкой литературе. Р' воспоминаниях автор, еврей по национальности, рассказывает о своем детстве сначала в Польше, а затем в Германии, о депортации, о Варшавском гетто, где погибли его родители, а ему чудом удалось выжить, об эмиграции из социалистической Польши в Западную Германию и своей карьере литературного критика. Он размышляет о жизни, о еврейском вопросе и немецкой вине, о литературе и театре, о людях, с которыми пришлось общаться. Читатель найдет здесь любопытные штрихи к портретам РјРЅРѕРіРёС… известных немецких писателей (Р".Белль, Р".Грасс, Р

Марсель Райх-Раницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Гнезда русской культуры (кружок и семья)
Гнезда русской культуры (кружок и семья)

Развитие литературы и культуры обычно рассматривается как деятельность отдельных ее представителей – нередко в русле определенного направления, школы, течения, стиля и т. д. Если же заходит речь о «личных» связях, то подразумеваются преимущественно взаимовлияние и преемственность или же, напротив, борьба и полемика. Но существуют и другие, более сложные формы общности. Для России в первой половине XIX века это прежде всего кружок и семья. В рамках этих объединений также важен фактор влияния или полемики, равно как и принадлежность к направлению. Однако не меньшее значение имеют факторы ежедневного личного общения, дружеских и родственных связей, порою интимных, любовных отношений. В книге представлены кружок Н. Станкевича, из которого вышли такие замечательные деятели как В. Белинский, М. Бакунин, В. Красов, И. Клюшников, Т. Грановский, а также такое оригинальное явление как семья Аксаковых, породившая самобытного писателя С.Т. Аксакова, ярких поэтов, критиков и публицистов К. и И. Аксаковых. С ней были связаны многие деятели русской культуры.

Юрий Владимирович Манн

Критика / Документальное
Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны)
Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны)

В книгу историка русской литературы и политической жизни XX века Бориса Фрезинского вошли работы последних двадцати лет, посвященные жизни и творчеству Ильи Эренбурга (1891–1967) — поэта, прозаика, публициста, мемуариста и общественного деятеля.В первой части речь идет о книгах Эренбурга, об их пути от замысла до издания. Вторую часть «Лица» открывает работа о взаимоотношениях поэта и писателя Ильи Эренбурга с его погибшим в Гражданскую войну кузеном художником Ильей Эренбургом, об их пересечениях и спорах в России и во Франции. Герои других работ этой части — знаменитые русские литераторы: поэты (от В. Брюсова до Б. Слуцкого), прозаик Е. Замятин, ученый-славист Р. Якобсон, критик и диссидент А. Синявский — с ними Илью Эренбурга связывало дружеское общение в разные времена. Третья часть — о жизни Эренбурга в странах любимой им Европы, о его путешествиях и дружбе с европейскими писателями, поэтами, художниками…Все сюжеты книги рассматриваются в контексте политической и литературной жизни России и мира 1910–1960-х годов, основаны на многолетних разысканиях в государственных и частных архивах и вводят в научный оборот большой свод новых документов.

Борис Фрезинский , Борис Яковлевич Фрезинский

Биографии и Мемуары / История / Литературоведение / Политика / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

1968 (май 2008)
1968 (май 2008)

Содержание:НАСУЩНОЕ Драмы Лирика Анекдоты БЫЛОЕ Революция номер девять С места событий Ефим Зозуля - Сатириконцы Небесный ювелир ДУМЫ Мария Пахмутова, Василий Жарков - Год смерти Гагарина Михаил Харитонов - Не досталось им даже по пуле Борис Кагарлицкий - Два мира в зеркале 1968 года Дмитрий Ольшанский - Движуха Мариэтта Чудакова - Русским языком вам говорят! (Часть четвертая) ОБРАЗЫ Евгения Пищикова - Мы проиграли, сестра! Дмитрий Быков - Четыре урока оттепели Дмитрий Данилов - Кришна на окраине Аркадий Ипполитов - Гимн Свободе, ведущей народ ЛИЦА Олег Кашин - Хроника утекших событий ГРАЖДАНСТВО Евгения Долгинова - Гибель гидролиза Павел Пряников - В песок и опилки ВОИНСТВО Александр Храмчихин - Вторая индокитайская ХУДОЖЕСТВО Денис Горелов - Сползает по крыше старик Козлодоев Максим Семеляк - Лео, мой Лео ПАЛОМНИЧЕСТВО Карен Газарян - Где утомленному есть буйству уголок

авторов Коллектив , Журнал «Русская жизнь»

Публицистика / Документальное