Идеальное отражение

– Нет, – сказал я. – И тебе советуем не слышать. Понял?

Беглый праведник взглянул на меня выпученными глазами.

– Мне кажется, что я такое уже встречал. Я думаю, это... – договорить Синдбад не успел, поскольку прямо перед нами от стены до стены развернулось и вспыхнуло полотнище из голубого огня.

«Попал» – успел подумать я, прежде чем провалиться в беспамятство.

Остановить действие «Голубого огонька» в том случае, если он успел развернуться, невозможно. Человек, угодивший в его зону действия, теряет волю и рассудок, попадает под влияние чужеродной психической программы.

Прошло некоторое время, сколько точно, я не смог бы сказать, и я обнаружил, что сижу, прислоненный спиной к стене, и на лицо мне капает что-то холодное. Машинально облизав губы, я понял, что это всего-навсего вода и что я в том же тоннеле, у одной из его стенок.

– Слава Богу, ты очнулся, – произнес склонявшийся надо мной темный силуэт, оказавшийся Колючим.

– Да? – Я поднял тяжелую, словно бетонную, руку и потер лоб, пытаясь извлечь из утомленного мозга хоть какое-то подобие мысли. – А что... где этот... почему мы еще живы?

Из плена «Голубого огонька» тебя может вытащить товарищ, оказавшийся по другую сторону экрана или просто успевший отвернуться. Но Колючий, я готов был поклясться чем угодно, шагал позади меня, а на то, чтобы среагировать на ловушку, времени у него не имелось.

Слишком внезапно объявилась эта дрянь.

– Я вас уронил лицами вниз, а сам отвел взгляд, – объяснил мальчишка так спокойно, будто речь шла о победе над одиночным, да еще и поврежденным ботом. – Ловушка и погасла, а потом я вас проволок немного вперед, чтобы не включилась опять, и водой побрызгал.

– Но почему? Почему он на тебя не повлиял? – Я поднялся. – Ты можешь объяснить?

– Все в руке Божьей, – ответил Колючий. – Тот, кто истинно верует и веру делами подтверждает, обретает сердцем твердость алмаза и бодрость неусыпную, и козни диавольские бессильны против него.

Я захотел выругаться, но глянул в честное лицо беглого праведника, в его глаза, и передумал – этот парень искренне считает, что вера помогла ему устоять против воздействия «Голубого огонька». И вздумай я расспросить, как и что делает со своими выкормышами Дьякон, чтобы обеспечить им вот такую устойчивость к психопрограммированию, Колючий мне не ответит.

А ходят слухи, ходят, что глава «Пламенного Креста» и чугунков не боится, и ловушек не остерегается.

– Давай приводить в себя Синдбада, – сказал я, и мы занялись нашим бритоголовым другом.

Потратили немного воды из фляжки, и Синдбад зафыркал, замотал головой.

– Вопросов не задавай, – посоветовал я. – Я их все уже задал и нормальных ответов не получил. Учти только, это он нас спас, – для убедительности я ткнул в Колючего пальцем. – Ты идти в состоянии?

– Да.

– Тогда пошли.

Надо отдать Синдбаду должное, он быстро въехал в ситуацию и проявлять любопытство не стал. Молча поднялся, встряхнулся, точно проснувшийся кот, и затопал следом за нами, оказавшись в арьергарде.

Сейчас узловики не в курсе, куда именно мы отправились с «Дмитровской», и хотелось бы подольше держать их в неведении. Для этого надо идти быстро, не жалея ног, чтобы избегать не только огневого, но и зрительного, и слухового, и вообще любого контакта.

Хотя добравшись по этому тоннелю до «Голубого огонька», рыцари наверняка решат, что здесь мы не проходили.

– Отвались мой хвост, – пробормотал я, думая, что это было бы не худшим вариантом.

Тоннель тянулся прямо, тихий, темный и совершенно пустой, дыры в стенах и потолке создавали впечатление, что мы идем по внутренностям громадной сырной головы. Иногда я замечал в отверстиях движение, рефлекторно вскидывал «Шторм», но всякий раз обитатели подземелья успевали спрятаться, прежде чем я хотя бы понимал, с чем имею дело.

Импланты помогали слабо, взгляд за пределы тоннеля блокировался стенами, полом и потолком. Я чувствовал себя слепым и глухим, почти как в «зоне молчания», и от этого нервничал все сильнее.

– Проклятое подземелье, – пробурчал я, когда мы уперлись в поросль металлокустарников. – Эти еще навылезали... похоже, что тут Сцепщик давненько не проползал.

– Не каркай, – осадил меня Синдбад, и я поспешно замолк.

И то верно – не буди лихо, пока оно тихо.

Автоны мы обошли вдоль стеночки, но когда открылось то, что находится за ними, я встал как вкопанный: яма шириной во весь тоннель и длиной метров в десять доверху заполнена чем-то блескучим, переливающимся, похожим на воду; и шорох, еле слышный металлический скрежет, какой производят десятки царапающихся крохотных лапок.

– Скарабеи? – изумленно вздохнул Колючий, а мне вспомнился древний фильм про мумию, где блестящие жуки из фараонской гробницы за считанные секунды дочиста обгладывали людей.

Обычные скарабеи Пятизонья, произошедшие от всякого мелкого металлического хлама, питаются ржавчиной, и человеческое мясо им до лампочки. Зато твари под тем же названием, представляющие собой скоргов, то есть состоящие целиком из наноботов, с охотой употребляют животный белок.

И тут мы имели дело как раз с такими.