Идеальный джентльмен (ЛП)

  – Как вы смеете! Вы в точности такой, как говорила тетя Лалли – похотливый, развратный, ни на что не годный аристократишка!

  – Ага! Так она все-таки говорит!

  – Не в этом дело! Ваше высокомерное отношение достойно порицания, а порочные мысли отвратительны.

  – В отличие от вашего благочестиво-показного важничанья?

  – Я не важничаю, – отрезала Эллианна, вздернув подбородок так высоко в воздух, что могла бы удариться им о крышу кареты, если бы на дороге попалась яма.

  Внутри экипаж тускло освещался только лампами и уличными фонарями, мимо которых они проезжали, к огромному сожалению Стоуни, потому что когда рыжеволосая женщина устраивала сцену, это было великолепным зрелищем. В следующий раз он обязательно раздразнит ее днем. Мисс Кейн безусловно испортила ему вечер, распространяясь об уважении и порочных мыслях, словно мужчина в состоянии контролировать собственный разум. У Стоуни и так было достаточно проблем с тем, чтобы держать в узде собственное тело, особенно когда слышал ее участившееся дыхание, как будто Эллианна переживала совсем другие эмоции. Ее грудь вздымалась, словно она занималась любовью. В ее словах было столько же смысла, сколько в жадном шепоте женщины, получающей удовольствие. Он практически мог видеть, как ее тело вибрирует от ярости – или от страсти. Виконт сражался с тем, чтобы изгнать эти образы из своего сознания, пока мисс Кейн бушевала, обвиняя его во всем, что произошло с тех пор, как Адама с Евой изгнали из рая за съеденное яблоко.

  Стоуни проиграл сражение.

  – О, дьявол. – Перед тем, как Эллианна смогла вымолвить еще одно слово или поднять руку – или колено – он скользнул по сиденью, притянул ее ближе и поцеловал. Поначалу ему казалось, что он целует свою трость. Мисс Кейн сидела прямая, костлявая и холодная. О чем, черт возьми, он думает? Но Уэллстоун сжал ее чуть крепче и прижимал к себе, пока не ощутил роскошные женственные формы у своей груди. Языком он смягчил ее губы и согрел их своим дыханием. – Пожалуйста, – прошептал он, или, может быть, попросил виконт.

  Неуверенно, неохотно, но неизбежно, Эллианна положила руки ему на плечи, прикоснулась к его крепкой спине, шее и кудрявым волосам. Она наклонила голову под другим углом, скользнув губами по его губам, тогда как ее тело потянулось к нему. Она перестала думать, перестала дышать, перестала быть мисс Эллианной Кейн. Вместо этого она превратилась в облако, в реку, в радугу. Девушка смогла летать; смогла парить в воздухе.

  Она упадет в обморок, если не вдохнет воздуха. Эллианна отодвинулась и руки Стоуни немедленно выпустили ее. Он тоже тяжело дышал, на лбу выступила испарина. Виконт еще дальше отодвинулся от нее, с опаской вглядываясь в нее, словно размышляя, стоит ли ему разбиться насмерть, выпрыгнув из движущегося экипажа, или подождать, пока мисс Кейн пристрелит его. Когда она не сделала никого движения, намекавшего на насилие, Уэллстоун начал расправлять свой шейный платок.

  Который был далеко не единственным предметом одежды, оказавшимся в беспорядке.

  – Я… – начала Эллианна, но ей пришлось подождать, пока ее сердце перестанет колотиться громче голоса. – Я больше не нуждаюсь в ваших услугах.

  – Я нужен вам, – безапелляционно заявил Стоуни. – Большинство других мужчин не остановились бы на этом. Вы хотите, чтобы я извинился?

  Она покачала головой, усугубив разрушения в прическе, которые были начаты его пальцами. Эллианна попыталась собрать некоторые из выпавших шпилек.

  – Нет, я не стану доверять вашей искренности. Сколько раз вы клялись, что я в безопасности от вашего обольщения?

  Стоуни попытался заставить ее улыбнуться.

  – Один поцелуй – это не вполне обольщение. Может быть, небольшой обман, но определенно не обольщение.

  Мисс Кейн не увидела юмора в этой ситуации.

  – Мне не нужны ни вы, ни ваше вожделение. Это не входило в наше соглашение.

  – Мое вожделение? Неужели я единственный, у кого разгорячилась кровь? Я отчетливо припоминаю некие тихие мяукающие звуки удовольствия во время наших недолгих объятий.

  Недолгих объятий? Эллианна считала, что не переживет что-то более долгое.

  – Должно быть, вы слышали пружины экипажа. Но к делу это не относится. Я плачу вам не за интимные услуги.

  Теперь Стоуни по-настоящему разозлился.

  – Мои «интимные услуги», как вы выразились, не продаются ни сейчас, ни когда бы то ни было. Или вы верите, что я выставляю цену на свои поцелуи? Сколько, как вы думаете, стоят ваши вздохи? Ах, простите, мисс Кейн, пружины экипажа. Один фунт? Интересно, сколько вы готовы будете заплатить за завершение работы. Возможно, я смогу уйти на покой после ночи полного удовлетворения.

  – Прекратите это! Вы становитесь вульгарным и полным злобы, словно именно вас оскорбили.

  – Меня оскорбили. Так и есть. Я думал, что вы знаете меня лучше, черт побери.

  – А я думала, что вы знаете меня лучше, и не станете считать, что мне понравится, когда меня грубо лапают в экипаже!