Идеальный план

Леон прыгает на другого новичка, и они резвятся, как пара детей рождественским утром. Наш тренерский штаб обнимает и поздравляет друг друга, а Дом бросается к своей матери, сидящей в третьем ряду.

У нас впереди еще долгий путь, но это веха, которую мне еще предстоит достичь в своей карьере, и я ее достигну.

Я быстро принимаю душ и, как только освобождаюсь, практически бегу в семейную комнату ожидания. Меня ждут только Стиви и Зандерс, и, как бы сильно я их ни любил, я не могу скрыть разочарования.

– Отличная игра! – восклицает сестра.

Я обнимаю ее, а затем обнимаю своего будущего шурина.

– Ты был не совсем дерьмом, – замечает он.

– Не могу сказать того же о тебе. Что, черт возьми, с тобой случилось на той игре, которую я смотрел вчера вечером?

– Я отвлекся! Я только что узнал, что собираюсь стать отцом. Прости, что хоккей не был первым, о чем я думал.

Я игриво хлопаю ладонью по его щеке:

– Ну, по крайней мере, кто-то будет тебя так называть, так что можешь перестать просить об этом мою сестру.

Карие глаза Зандерса поворачиваются к Стиви.

– Я никогда не перестану об этом просить, милая.

Она прикусывает нижнюю губу.

– А я люблю, когда ты просишь.

– Ладно вам, – вмешиваюсь я. – Неужели вы не в состоянии хоть один вечер вести себя прилично? И на моем рабочем месте?

– Это и мое рабочее место, приятель.

Повернувшись к сестре, я перехожу к делу:

– Где она?

Она пожимает плечами:

– Ей нужно было пойти кое-что сделать.

– Что, черт возьми, могло быть настолько важным, что ей пришлось уйти, как только закончилась моя игра?

– Она может зайти к нам позже. Ты ведь зайдешь вечером, верно? После того как съездишь домой.

– Да, – вздыхаю я, побежденный. – Я поеду домой и переоденусь, а потом зайду.

Покидая арену без настоящего празднования, я чувствовал себя неловко, и по дороге домой мне было одиноко. Так же, как было одиноко каждый раз, когда мне приходилось заходить в пустое помещение за последние несколько дней. Не видя ее беспорядка, когда я вхожу в дверь, не обнаруживая ее читающей на диване. У меня выключен свет, потому что я уходил последним.

Я возненавидел эту квартиру почти сразу после того, как купил ее, но за последние несколько месяцев изменившаяся атмосфера заставляла меня радоваться возвращению домой, тому, что я нахожусь дома. Сейчас этот дом не нравится мне больше прежнего.

Но когда я открываю входную дверь, меня останавливает не отсутствие ее книг, одежды или цветов. Меня останавливает отсутствие всего остального. В моей квартире совершенно пусто, и если бы не высокий уровень безопасности в этом доме, можно было бы подумать, что меня ограбили.

Моего дивана и телевизора больше нет. Моей книжной полки больше нет. Моей чертовой кофеварки больше нет.

В воздухе витает запах свежей краски, и я иду на этот запах в бывшую комнату Инди. Она тоже пуста, но это потому, что я несколько дней назад перевез все ее вещи в новый дом. Единственная разница в том, что желтые стены, которые когда-то преследовали меня, теперь покрыты свежим слоем белой краски.

От понимания у меня печет глаза. Я быстро пробегаю через пустую гостиную, чтобы обнаружить, что моя спальня тоже опустела.

Здесь ничего нет. Ни одного предмета одежды, ни единой тарелки в раковине. Это совершенно непригодное для жизни место, и я думаю, в этом все дело. Я думаю, что прошлая ночь была последней ночью, когда мне приходилось спать в этой квартире, которая больше походит на тюрьму, чем на дом.

Я не ожидал, что почувствую себя легче, но выдыхаю от облегчения: больше мне не придется каждый божий день любоваться на физическое воплощение моих проблем с доверием.

Вместо того чтобы перейти улицу и навестить сестру, я сажусь в машину и отправляюсь в получасовую поездку за город. Я помню, как впервые подъехал к этому дому. Помню, как ошеломляющее осознание того, что именно здесь я хочу провести вместе с ней жизнь, обрушилось на меня как удар товарного поезда, и, отправляясь в путь сегодня вечером, я чувствую то же самое.

Парадное крыльцо полностью освещено, как и весь дом, и когда я вхожу внутрь, он кажется почти неузнаваемым по сравнению с тем местом, откуда я уехал три дня назад. На диване в гостиной – ковер, покрывало и столько гребаных подушек, что непонятно, как на нем можно сидеть. В другой комнате появился совершенно новый обеденный стол, достаточно длинный, чтобы за ним могли разместиться двенадцать человек. Здесь же фотографии нас и наших друзей в рамках. На стенах развешаны произведения искусства, яркие и красочные, как и сама девушка, которая их туда повесила.

Это место переполнено любовью и вниманием. Я не знаю, как еще это объяснить, кроме того, что это похоже на определение дома из учебника.

Я направляюсь прямо через фойе под лестницу, не теряя ни секунды, чтобы посмотреть на что-нибудь еще, пока ищу ее. Нутром я знаю, где она. Меня, как всегда, тянет к ней, и я нахожу ее на кухне, где мы обычно ведем все наши важные разговоры.

Цветы, которые я ей оставил, стоят в вазе в центре стола, а моя кофеварка подключена к розетке, под ней стоит моя кружка, а рядом – ее розовая чашка.