Идеальный шпион

Пима никто не стриг, и не стриг уже давно, но он не стал это объяснять. Они пересекали автомобильную стоянку, что было не легко для Рика, державшего Пима под руку и обнимавшего его за плечи своим целительным медвежьим объятием, благодаря чему фигуры их кренились, как два плаща, криво висящие на вешалке. Мистер Кадлав уже распахнул дверцу «бентли» и пролил скудную слезу, — слезу наставника, наблюдающего триумф ученика.

— Прекрасно, мистер Магнус, — говорит он. — Словно Карл Маркс восстал из гроба, сэр. Нам никогда не забыть этого, сэр.

Пим рассеянно благодарит его. Как это часто случается на гребне незаслуженного успеха, его охватывает неопределенное предчувствие близящегося возмездия и расплаты. «Чем я досадил ей? — все время спрашивает себя он. — Я молод, я хороший оратор, я сын Рика. На мне хороший и еще не оплаченный костюм от портняжной фирмы „Братья Холл“. Почему же я не нравлюсь ей, как нравлюсь всем прочим?» Подобные вопросы до и после него задавало немало актеров, обнаруживших в зале единственного зрителя, не желавшего аплодировать.

* * *

Время действия — следующая суббота, около полуночи. Лихорадка избирательной кампании быстро нарастает. Через несколько минут до кануна выборов останется лишь трое суток. К окошку Пима прикреплен новый плакат: «В четверг Он будет нуждаться в тебе!» Тот же текст на желтом флаге, свисающем с оконной рамы конторы ростовщика напротив. Однако Пим лежит одетый, улыбающийся, и в голове его гнездятся мысли, отнюдь не связанные с избирательной кампанией. Он в Раю с девушкой по имени Джуди, дочерью фермера-либерала, отдавшего в наше распоряжение Джуди для того, чтобы помочь добыть голоса «ветеранов-буревестников», а Рай — это кабина ее автофургончика, припаркованного по пути в Литл-Кимбл. На губах Пима — вкус кожи Джуди, в ноздрях — запах ее волос. Он прикрывает руками глаза, и руки его — те самые руки, что впервые в истории человечества трогали грудь юной девушки. Комната его находится на первом этаже угловатого дома-развалюхи, носящего название «Приют мистера Сирла для трезвого отдыха», хотя ни с отдыхом, ни с трезвостью приют этот не ассоциируется. Кабаки закрылись, крики гуляк и вздохи влюбленных переместились в другую часть городка. Откуда-то из переулка слышится пронзительный женский голос: «Приютишь нас на ночь, Мэтти? Это Тесси. Да пошевеливайся ты, педераст проклятый! У нас уж зуб на зуб не попадает!» Хлопает рама окна наверху, и приглушенный голос мистера Сирла советует Тесси повести своего клиента куда-нибудь под навес гостиницы при автобусной станции.

— Да за кого ты нас принимаешь, Тесс! Что мы тебе, ночлежка, что ли?

Конечно, мы не ночлежка. Мы штаб сторонников кандидата либеральной партии, а старина Мэтти Сирл — наш гостеприимный хозяин, хотя месяц назад он и понятия не имел, что всю свою сознательную жизнь был либералом.

Осторожно, чтобы не спугнуть свои эротические видения, Пим на цыпочках пробирается к окну и косится вниз, чтобы подсмотреть, что происходит во дворе гостиницы. С одной стороны там кухня, с другой — столовая для постояльцев, на время отданная избирательному комитету. В освещенном окне Пим различает склоненные седоватые головы миссис Элкок и миссис Кейтермоул, наших неустанных помощниц, энергично заклеивающих последние конверты.

Он опять ложится. «Выжди, — думает он. — Не будут же они всю ночь бодрствовать. Такого ведь не бывало». Успех в одной области вдохновляет его попробовать себя и в другой. Завтра день отдыха. Наш Кандидат дает передышку войскам, довольствуясь благочестивым посещением наиболее популярных баптистских церквей, где он собирается выступить по вопросам обрядности и необходимости соблюдать во всем простоту. Завтра в восемь часов Пим должен быть на остановке автобуса на Низер-Уитли, где его встретит Джуди на отцовском автофургончике и с санками, которые смастерил егерь, когда ей было еще десять лет. Она знает горку и знает сарай за горкой, и у них с Пимом существует твердый уговор, что примерно в полодиннадцатого — это зависит от того, как долго они будут кататься на санках, — Джуди Баркер отведет Магнуса Пима в сарай, где сделает его своим настоящим и полноправным любовником.

Но пока Пиму предстоит одолеть другую гору или же скатиться с нее вверх тормашками. За комнатами, облюбованными Комитетом, находится лестница в подвал, а в подвале — Пим видел это — стоит облупленный зеленый шкафчик — предмет вожделения Пима в последние три четверти его жизни, шкафчик, в который он столь часто и столь безуспешно пытался проникнуть. В спрятанном под подушкой бумажнике хранится синеватый железный циркуль, которым майклы уже обучили его вскрывать несложные замки. В разгоряченном сладострастными мечтаниями мозгу Пима крепнет спокойная уверенность в том, что человек, получивший доступ к груди Джуди, может успешно штурмовать и крепость Риковых секретов.