Идеальный воин

«Птичка» с реактивным двигателем, похожая на раскормленную сову, появилась намного ниже, чем я ожидал. Летела медленно, смещаясь влево-вправо, выискивая меня. Это дрон-стрелок для охоты за пехотинцами. Одна из моих пуль попала по его обтекаемому корпусу, но срикошетила, всего лишь сбив с курса. Тут же прилетела в ответ такая же очередь в то место, где доли секунды назад был ствол моей винтовки. Дрон начал медленно и по дуге облетать ствол дерева, чтобы обнаружить цель. Программу ему написали хорошую, но предусмотрели не всё. Я быстро обогнул кедровник и оказался сбоку и немного сзади своего преследователя. Первая короткая очередь угодила в заднюю часть толстого тела, где оно было не так «зализано», сбив кусок обшивки и обнажив внутренности. Вторая порвала их. В туловище образовалась сквозная дыра большого диаметра. Движок резко смолк, и дрон почти вертикально и беззвучно рухнул на хвойную подстилку. Я отметил место, но подходить не стал. На них ставят систему самоподрыва, которая включается через несколько секунд после вывода из строя, незапланированного падения и срабатывает на движение. Пусть с ним наземный дрон-сапер разбирается. У них уровень интеллекта (программ) одинаковый.

36

Третий взвод атакует опорный пункт противника возле поселка Куйтун на дороге, ведущей в Саянск. Приказано перерезать ее, чтобы враг не мог подвозить снабжение в город. Обе стороны используют для этого гражданский транспорт. Кто контролирует дорогу, тот и решает, что именно будут перевозить по ней вместе с мирными пассажирами.

Отработала артиллерия, пошли вперед наземные дроны: два сапера и два стрелка. Мы отстаем от них метров на сто пятьдесят, двигаясь двумя цепочками, каждая по своей стороне дороги. Держим дистанцию до впереди идущего не менее пяти метров, чтобы не полегли сразу все, если вдруг прилетит. Детектор беспилотников не умолкает, но непонятно, наши это или вражеские. Пока для них не придумали систему распознавания «свой-чужой». Поэтому не обращаем внимания, если не приближаются близко.

Впереди раздается взрыв, вверх взлетает столб черного дыма и комков земли. Все опускаются на колено, ждут приказ командира взвода, который руководит атакой, находясь в бронеавтомобиле в паре километрах позади нас. У него планшет, на котором поле боя, вид сверху с беспилотника-разведчика.

— Дрон-сапер нарвался на мину. Продолжаем движение, — приказывает лейтенант Монгуш.

Мы проходим метров сто — и еще один взрыв, скромнее. Остановка, ожидание.

— Подбили дрона-стрелка. Я нанес место, где стоит ракетный комплекс, — сообщает нам командир взвода.

Я смотрю на верхнюю часть забрала, где появилась ярко-красная отметка. Через три минуты она потускнеет, чтобы не мешала следующей. Ищу вражескую позицию на местности. Видимо, слева от дороги в кустах, куда по радиокоманде командира взвода стреляют пулеметы наземных дронов, чтобы сбить прицел, наверное. Когда рядом свистят пули, голова сама вжимается в плечи и думает не о выполнении боевого задания. Кусты исчезают, скошенные пулями. За ними ничего нет. Не знаю, попал ли кто-нибудь в комплекс, или, что скорее, враг поменял позицию, но больше оттуда не прилетало.

— Вперед! — командует лейтенант Монгуш.

Преодолеваем еще метров триста — и нас встречает дружный залп. Точнее, стреляют по нашим наземным дронам, которые отвечают. Их задача продержаться, пока подоспеют люди.

Мы опоздали и залегли на обочинах. Рядом со мной чадит наземный беспилотник-сапер. Ударное ядро мины перевернуло его кверху днищем и сожгло. Сильно воняет прелым сеном — фосгеном, образовавшемся при сжигании пластика. При высокой температуре газ должен был разложиться на хлор и окись углерода, но, видимо, что-то пошло не так. В Первую мировую войну фосген использовался, как боевой отравляющий, поэтому переползаю вперед, подальше от подбитого беспилотника-сапера.

— Двигаемся парами! — приказывает лейтенант Монгуш.

Ему в бронеавтомобиле вдали от врага легко делать это. Тем, кто рядом со мной, намного труднее. Обе половины взвода лежат, не шевелясь.

Я привстаю, пробегаю, согнувшись, метров двадцать, падаю, оказавшись впереди всех. Моему примеру следует рядовой Петров, ранее шагавший через одного впереди меня. Он должен был бежать в паре со своим корешем Мухраевым, но его напарник, как и мой, дают слабину. В момент падения рядового Петрова надо мной пролетает вражеская пуля, предназначавшаяся боевому якуту.

— Живой, Ваня? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает он.

— Засек, откуда стреляли? — задаю я следующий вопрос.

— Нет, — признается рядовой Петров.

— Сейчас побегу, смотри внимательно, — предупреждаю я.

Рядовой Петров стреляет метче меня. Надеюсь, и на этот раз не промажет.

Делаю над собой усилие, отрываю тело от земли, пробегая метров пятнадцать, плюхаюсь на брюхо. Пуля чуть запаздывает. И тут же в обратную сторону летит выпущенная рядовым Петровым.

— Кажется, завалил, — спокойно сообщает он.

— Где он был? — интересуюсь я.

— Видишь светлый камень левее пучка сухой травы? — спрашивает он.

Я не сразу, но нахожу ориентир, подтверждаю:

— Да.