Идеальный воин

— Вперед попарно перебежками! — приказываю я и бегу первым.

В такой ситуации ни в коем случае нельзя оглядываться, проверять, проследовали твоему примеру или нет. Если доверяют, уважают, то выполнят приказ. Если нет, тогда зачем ты такой командир нужен⁈

Во время падения слышу свист пули над головой. Примерно определяю позицию вражеского стрелка и передаю лейтенанту Монгушу. Мина, взорвавшись, подкидывает в воздух человеческое тело, напоминающее сломанную куклу. Замечаю через оптический прицел движение левее блокпоста, где, скорее всего, второй блиндаж, навожу на него миномет и прошу три мины подряд со смещением влево.

Услышав свист первой, командую, не оглядываясь:

— За мной! — и бегу к вражеской позиции.

Враг тоже услышал этот звук и спрятался, забив на наблюдение. Мина взрывается, разбросав коричневые комки земли. Следом прилетает вторая, взорвавшись левее и подбросив вверх еще и куски бетона. Значит, угодила в блиндаж. Если не убила, то оглушила или даже контузила. Третья падает еще левее. У меня остается секунд двадцать, пока враг не поймет, что больше прилетов не будет, и не выглянет из укрытия. За это время успеваю преодолеть последние метров сто и оказаться левее входа в ближний к дороге блиндаж. Оттуда вылезает оглушенный и присыпанный пылью боец, опираясь на штурмовую винтовку, как на костыль. Навожу на него ствол своей и покачиваю им, приказывая поднять руки вверх. Говорить бесполезно. Наверняка в ушах еще траурный звон.

Вражеский воин поднимает руки, выпустив ствол своей винтовки, которая падает на стенку сильно обсыпавшегося окопа, соскальзывает по ней, остановившись на высокой осыпи, из которой внизу торчат ноги в армейских ботинках. Я показываю стволом своей на вход в блиндаж и кивком спрашиваю, есть ли там еще кто? Пленный мотает головой из стороны в сторону.

— Прими его, — приказываю прибежавшему за мной подчиненному, спрыгиваю в окоп и иду по нему ко второму блиндажу.

По пути попадается еще два трупа, причем один без ног, которых не видно поблизости, может, это они под осыпью, и третий, который полетал напоследок, лежит на бруствере. Второй блиндаж основательно порушен и полузасыпан. Вверху узкое отверстие, которое кто-то расширяет изнутри руками. Я жду, когда он закончит и выберется наружу. Подошедшим двум подчиненным жестами показываю, чтобы приняли землекопа, а сам взбираюсь на бруствер и иду дальше, до конца окопа, вырытого зигзагом. В нем еще три трупа в странных позах, как у детей, которые бегали-бегали, присели на минутку — и вдруг их сморило.

39

Самый страшный наш враг — гнус. Если выходишь из помещения без «пискуна», как называют прибор, который при включении и выключении жалобно пищит, а в промежутке ультразвуком отпугивает кровососов, тебе труба, заморишься давить их. Обычно забывчивый солдат заскакивает в помещение через несколько минут с лицом, измазанным давленными комарами и мошкой. Само собой, прилагался отборный мат.

Мы обитаем в поселке Ук в старинном каменном здании бывшего магазина, построенного в конце позапрошлого века. Теперь это музей. Внутри еще сохранились мощный дубовый прилавок и полки у стены, покрытые темно-красным лаком, сильно потрескавшимся. Мне кажется, что чувствую запах прессованного чая, который в виде шаров везли сюда из Китая. Когда-то я проезжал мимо Ука по пути из Харбина в Москву, не обратив внимания, не ведая, что опять окажусь в этих краях.

Открыв и быстро закрыв за собой дверь, в магазин влетает лейтенант Монгуш и стремительно добивает крылатую живность на открытых участках своего тела. Наверное, чтобы не убежала, испугавшись ультразвука, потому что внутри работают сразу три «пискуна», причем один у входа.

Победив в очередной раз злейшего нашего врага, сообщает:

— Утром поедем брать опорные пункты под Алзамаем. Там опять накрыли на марше колонну наших бронеавтомобилей. У «москвичей» появилось какое-то устройство, которое прорывает наши станции радиоэлектронной борьбы. Командование обещает премию в пять тысяч рублей тому, кто доставит этот прибор в любом состоянии, и десять, если в рабочем, — и спрашивает насмешливо: — Кому нужны такие деньги? Признавайтесь!

— Мне! — первым кричит рядовой Мухраев.

— Кто бы сомневался, — спокойно произносит рядовой Петров.

С тех пор, как я стал заместителем командира взвода, первый набивается мне в друзья, хотя, как догадываюсь, органически не переваривает, а второй стал держать дистанцию, хотя ранее у нас были очень хорошие отношения. Должность делает твоих врагов друзьями, а друзей — врагами.

— По трассе пойдем? — задал я вопрос.

— Да, как обычно, — ответил командир взвода.

— Значит, и нас перебьют, — делаю я вывод.

— Не каркай! — произносит раздраженно лейтенант Монгуш, а потом, успокоившись, спрашивает: — У тебя есть другие предложения?

— Пока нет. Надо с местными поговорить. Должна быть грунтовая дорога по тайге в Алзамай для неофициальных визитов. На ней нас вряд ли будут ждать с секретной аппаратурой, — ответил я.

— Есть у меня здесь один знакомый бурят, поспрашиваю у него, — пообещал рядовой Мухраев.