Идеальный воин

Это всё я узнал в Двести двенадцатом учебном центре, расположенном в поселке Песчанка рядом с Читой, куда меня отправили после отпуска на сокращенные, трехнедельные курсы операторов воздушного беспилотного аппарата. Казарма была забита, поэтому мне разрешили поселиться с женой в трехэтажной гостинице «Марка» в соседнем поселке Антипиха, километрах в пяти от воинской части. Вдоль соединяющего их Агинского тракта ходили скоростные монорельсовые вагончики. Почти все номера в гостинице были заняты военными. Свободными были четырехместные и оба так называемых полулюкса, которые от двухместных отличались только ценой и наличием журнального столика и двух кресел. На первом этаже столовая, где можно заказать и через несколько минут получить полуфабрикаты, а потом разогреть в свч-печке, которых стояло там пять штук, или залить кипятком из бойлера и съесть за одним из шести четырехместных столиков. Утром, когда военные спешили на службу, там была толкотня, поэтому я спускался на завтрак один. Зуюк приходила позже вместе с другими женами, чтобы неторопливо поесть и потрепаться.

Нынешняя авиация вышла на новый виток спирали развития и стала похожа на ту, чтобы была во время Первой мировой войны и сразу после нее. Главное отличие — воздушные летательные аппараты стали беспилотными. Они тоже делились на боевые и транспортные. Первые в свою очередь — на разведчиков, истребителей, бомбардировщиков, штурмовиков, хотя могли выступать сразу в нескольких ипостасях в зависимости от поставленной задачи и вооружения на борту. Если раньше таран был подвигом, то теперь для дронов-камикадзе стал обязанностью.

Занятия вели опытные офицеры, успевшие повоевать, набраться опыта. Теории давали мало. Наш курс состоял из тех, кто умеет управлять летательным аппаратом, то есть сдал экзамены на лицензию частного пилота. К тому же, многие вдобавок посмотрели всё, что касалось боевого применения беспилотников. В основном нас знакомили с вооружением и тактикой воздушного боя, бомбардировок, штурмовых действий. Все было, как и раньше, только намного быстрее и разрушительнее. Мне с опытом пилота бомбардировщика и штурмовика учиться по большому счету было нечему. Иногда кое-что подсказывал преподавателям. Они быстро поняли, что учить меня — только портить, и перестали напрягать. Разумнее было бы отправить меня досрочно в боевую часть, но по уставу не положено. Да я и не рвался на фронт. Сижу себе за партой в тылу, рядом жена, а контракт идет.

Третью неделю провели на полигоне, где претворяли теорию в практику. Первые дни я малехо тормозил, потому что скорости поменялись. Нынешние реактивные истребители летали раз в десять быстрее тех, что я сбивал в Первую мировую войну, и раза в три тех, что во Вторую. Зато более медленные бомбардировщики дались мне легче. Это учли при распределении. Самые шустрые попали в операторы истребителей, остальные, том числе и я — на бомбардировщики и штурмовики, а одного тормоза вернули управлять дальним разведчиком.

44

После окончания курсов мне присвоили очередное звание сержант и распределили в Отдельный отряд беспилотной авиации, воинская часть №42838−2, входивший в Восемнадцатую бригаду армейской авиации и ранее базировавшийся на острове Итуруп в Сахалинской области. Сейчас он разместился на аэродроме малой авиации «Мостовой» в нескольких километрах восточнее недавно освобожденного Братска. С жильем там была напряженка, поэтому Зуюк полетела в Виахту. Если честно, я немного устал от нее. Предыдущие жены вместе со слугами не заботились обо мне так назойливо, как одна Зуюк.

Пока я учился, наша армия закончила освобождение южной части Иркутской области, зашла в Красноярский край. Там у нас было много сторонников, которые чуть ли ни в потоковом режиме скидывали информацию о противнике. Работы у беспилотников было через край. Я попал в группу по управлению дальними бомбардировщиками. Служба заключалась в сидении перед монитором четыре часа через восемь и контроле за полетом вверенных нам тяжелых беспилотников «Крачун (Орел-змееяд)-6». Такое название получили, наверное, потому, что длинные бомбы с унифицированным модулем планирования и коррекции на подвесках напоминали змей в когтях, а номер обозначал максимальный их вес в тоннах. Беспилотник мог брать пятитонную бомбу в отсек в фюзеляже, или две трехтонные на подвески под крыльями, или четыре полуторатонные на подвески под крыльями и в отсеке, или четыре меньшего веса, или две гиперзвуковые ракеты «Кортик». Впрочем, последние использовались очень редко. Обычно их запускали с истребителей.