Идеальный враг

Феликс шевельнул мизинцем, и откуда-то выскочивший “дохлый” забрал мяч и куда-то его утащил.

— Это все? — сверкнул белками глаз Феликс. — Могли бы передать его слуге у входа.

— Мы сломали щит на площадке, — сказал Гнутый. Феликс взял сигару в рот, надул щеки, выпустил струйки дыма из широких ноздрей. Прищурился, сказал спокойно:

— Мне уже доложили. Кто это сделал?

— Мы вместе играли, — сказал Гнутый.

— Я спрашиваю. — В голосе Феликса послышались нотки раздражения. — Кто именно это сделал. Ты? — Он ткнул сигарой в сторону Павла.

— Да, — признался Павел и выступил вперед, заслонив собой товарища — Но это была случайность.

Феликс сердито отмахнулся, не желая слушать оправдания:

— Как ты это сделал?

— Повис на кольце. И щит не выдержал.

— Ты положил мяч сверху?

— Да.

— Ты хорошо играешь?

— Нет.

— Значит, тебе просто повезло, — разочарованно проговорил Феликс.

— Да, — согласился Павел и вынул руку из правого кармана.

Черный Феликс долго и внимательно их разглядывал. Он был неподвижен, лишь угол рта подергивался, выпуская понемногу ароматный дым. Товарищи ждали Через несколько минут, по их расчетам, возвещая время ужина должна была взреветь сирена.

— Откуда вы? — спросил Черный Феликс.

— Форпост восемьсот шестьдесят три, — ответил Гнутый.

— Никогда о таком не слышал. Должно быть, из новых?

— Да. В России.

— Понятно… Вы русские?

— Он русский. — Гнутый показал на Павла.

— Мой дед учился в России, — задумчиво сказал Феликс. — Шесть лет. Он рассказывал много занятных вещей о русских… Хотелось бы кое-что проверить.

— Я не русский, — на всякий случай напомнил Гнутый.

— Значит, вы сломали щит? — Черный Феликс вспомнил о деле, нахмурился. — А завтра решающая игра.

Павел и Гнутый опустили головы.

— Инструмента и материалов у вас, конечно же нет

— Нет.

— И заплатить нечем.

— Нечем.

— А за что вас сюда отправили? — Феликс снова сменил тему. Возможно, он специально вел разговор таким образом, чтобы сбить с толку собеседников, смутить их, вытянуть из них все, что его интересовало

— За неподчинение приказу, вооруженное сопротивление, убийство офицера и сопровождающих его солдат, не вдаваясь в подробности, огласил Гнутый.

— Офицера какого звания? — Феликс, похоже, заинтересовался.

— Полковника. И его солдат из Гвардии

Черный Феликс довольно оскалился, хохотнул, словно кашлянул. Заскорузлыми пальцами затушил недокуренную сигару, покатал ее на ладони, потом отложил на маленький столик — во втором бараке не боялись воровства. Объявил:

— Щит мы починим сами. Вам это обойдется в пять пачек сигарет и в сотню паек хлеба. Срок — четыре дня. Если не успеете, долг возрастет в два раза. Все ясно?

— Ясно, — сказал Гнутый, уже прикидывая в уме, реально ли собрать наложенный штраф за четыре дня. Получалось, что проблем особенных не будет. Сигареты поштучно выдавались заключенным в столовой: две во время завтрака, одна — на ужин. Павел, Шайтан и Маркс не курили. Свои сигареты они не выкидывали, копили, словно предчувствовали, что потом этот запас пригодится. С хлебом дело обстояло несколько сложней, но и эта проблема решалась: просто им всем предстояло немного поголодать, выменивая почти всю еду на хлеб.

— Идите! — приказал Феликс. И друзья послушно ретировались.

Уже поднимаясь по лестнице, Гнутый повернулся к Павлу и сказал:

— Кажется, мы ему понравились. Павел пожал плечами:

— Возможно.

— Я же говорил, что Феликс — нормальный мужик. Из наших.

Они выбрались на поверхность. Негр, стерегущий вход в барак, покосился на них, пропустил мимо себя, не сказал ни слова. Четыре фигуры, подпирающие фонарь, повернули головы, выпрямились.

— Все нормально, — кивнул товарищам Гнутый. Павел вынул руку из левого кармана.

И в этот момент, возвещая время ужина, взвыла на весь лагерь сирена.

5

Черный Феликс собирался в столовую.

Барак уже отправился строем на ужин. Заключенным нельзя было опаздывать — на прием пищи отводились считаные минуты, и задержавшиеся не получали ничего.

Но Феликсу торопиться было не за чем. У него, как и у других авторитетных людей лагеря, в столовой имелось персональное место. Никто не имел права сесть на помеченный табурет. Никто не смел притронуться к накрытым тарелкам и мискам, отмеченным выцарапанными монограммами. Феликс мог прийти в столовую, когда ему вздумается, и он знал, что на столе в определенном месте всегда будет стоять его порция.

Черный Феликс не любил ужинать вместе со всеми. Слишком много любопытных глаз заглядывали в его тарелки. Любопытных и завистливых.

Обычно он отправлялся в столовую, когда там уже никого не оставалось.

— Привет! — Клоп, как всегда неожиданно, вынырнул откуда-то из-за спины.

— А, это ты, мелкий. — Феликс нарочито медленно выключил стереосистему, извлек музыкальный диск, убрал его в коробку, положил на стол рядом с сигарой. — Чего тебе?

— Зачем они приходили?

— Кто? — Феликс не любил нагловатого “уголовного” недоросля, нигде никогда не служившего, попавшего в этот лагерь из-за ошибки компьютерной системы и оставшегося здесь по недосмотру начальства.

— Шестеро “дохлых” из нашего барака. Двое зашли к тебе, четверо остались на улице.

— Вернули мне мяч.