Идеалы христианской жизни

– Когда же я не знал Его! Сердце всегда во мне горело, когда ты о Нем мне говорил. Я дивился Его словам, когда ты читал Евангелие. Только именем я не был христианин, а душой я христианин, и только думал о том, когда оставлю ложных богов и стану служить Христу. Не будем же медлить, Неарх, и докажем Христу нашу верность.

Тут друзья стали испытывать друг друга. Неарх боялся, что любовь его друга к жене, к детям, к жизни, к воинскому званию пересилит в нем стремление ко Христу. Он сказал о себе, что для него Христос дороже всего на свете, а что Полиевкт едва ли представляет себе славу и блаженство, которые Господь уготовал любящим Его.

– Вот как ты думаешь, – возразил Полиевкт. – Нет, я знаю больше тебя об этом, так как получил уже во сне царскую хламиду, но можно ли мне, не принимая христианского таинства, стать воином Христовым?

– Не сомневаюсь. Он платит тем, кто приходит в виноградник в поздний час то же самое, что получают работавшие целый день.

– Слава Христу! – заключил Полиевкт этот разговор. – Пойду прочесть царский указ.

На площади Полиевкт всенародно разорвал царскую грамоту. Затем, встретив идолов, которых несли в капище, сперва рассмеялся на них и прикинувшись, что хочет им поклониться, перехватил их и сокрушил о землю двенадцать кумиров.

Тесть его Феликс имел поручение от царей преследовать христиан. Со стоном он воскликнул: «Ни боги, ни люди не могут теперь помиловать Полиевкта!»

– Что смущаешься, отец! – возразил Полиевкт. – Пусть принесут других богов, и ты увидишь все равно их бессилие.

– Все кончено, – сказал Феликс, – твоя жизнь решена, так как нельзя нарушить царского повеления. Одно могу дать тебе снисхождение: иди домой проститься с женой и детьми.

– Не пойду. Если дочь твоя захочет идти за мной, то будет счастлива, а нет – пусть останется с вашими богами.

Полиевкта стали бить по устам. Прибежала его жена, до которой быстро долетел слух о необыкновенном происшествии, и рыдала вместе со своим отцом. Полиевкт сказал ей, как сокрушил двенадцать идолов, не имевших силы защищать себя, и убеждал ее познать Бога, поклониться Ему и достигнуть жизни вечной. Дивным убеждением новообращенного, чудесно прозревшего, дышала речь Полиевкта к жене.

Слышавшие его слова многие язычники обращались ко Христу. Мученика повлекли на суд, грозили, прельщали и наконец произнесли, за его упорное исповедание Христа, смертный приговор.

Он шел с ликованием в душе на казнь и рассказывал народу, бежавшему за ним, что лучезарный юноша спустился к нему и сопровождает его и велит забыть все, что в мире. Но никто, кроме Полиевкта, этого ангела не видел. В толпе стоял Неарх, друг и духовный отец его по вере во Христа. Он крикнул ему сквозь толпу: «Прощай, верный, любимый друг мой, помни скрепивший нас союз любви!»

На месте казни Полиевкт спокойно преклонил голову, и душа его вознесена была к небу, крещенная в его мученической крови.

Обращение Полиевкта обеспечило победу христианам в его родном городе.

Так любовь христианская доставила другу то высшее и лучшее, что может дать одна душа другой: веру во Христа и вечное спасение.

Вот бесценный образ чистой и возвышенной дружбы.

Проповедь веры самая действенная, производящая наибольшее впечатление, – это проповедь «показом»: жизнь, столь близкая к заветам Христовым, что она представляет собой по высоте и по нравственной красоте своей разительную противоположность обычной мирской жизни; и поэтому заставляет людей невольно задумываться над тем, как хороша может быть христианская жизнь.

Есть очень много людей, которые были воспитаны в столь противорелигиозной среде, что сами не сознают в себе религиозных стремлений. Но вот им выпадает случай вступить в общение с религиозной семьей, и их душа в этой семье начинает переживать такой необъяснимый покой, они видят, что эти люди наслаждаются счастьем настолько высшим того счастья, которое дает мир, что они начинают желать сами войти в эту жизнь.

Часто какая-нибудь встреча с лицом высокой духовной жизни, случайное посещение какого-нибудь «старца» производит в человеке душевный переворот, приковывает его внимание к неизвестному ему дотоле миру духовному. И те люди, которые их привезли к этому старцу, – быть может, под предлогом интересной поездки, красивого местоположения того монастыря, где живет старец, а в действительности с затаенной целью духовного воздействия на него старца, – эти люди явились в этом своем действии проповедниками веры.

Всякий вообще поступок наш, который останавливает внимание ближних на мире духовном, есть проповедь наша ближним.

Известный в Москве покойный профессор философ П. Е. Астафьев рассказывал: «Я всегда перед молодежью не только не скрываю, но сознательно подчеркиваю мои религиозные верования… Вот если под вечер я в холодную погоду проеду мимо Иверской, когда там пустынно, – случается, я перекрещусь маленьким крестом, не снимая шапки… Но если днем я вижу, что вокруг много народа, и особенно студенты, которые могут знать меня в лицо, тогда уж, невзирая ни на какую погоду, я снимаю шапку и крещусь широким крестом».