Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане

Перед нами случай, когда подношения присваиваются группой потомков святого и, по всей видимости, становятся частью вакфного имущества[817]. Прямая вовлеченность групп потомков в управление вакфами представляет собой еще одно социальное поле, стимулировавшее юридическую мысль муфтиев и породившее множество фетв. Нередко встречаются фетвы, в которых вновь утверждаются условия (шурут) того или иного вакфа. Например, с помощью фетвы правоведы могли придать дополнительную юридическую силу популярному условию вакф-наме – повторно указать, что место мутаваллия предназначено для одного из членов семьи[818]. Аналогичным образом, шайх – хранитель мазара мог обратиться за фетвой для подтверждения права распоряжения доходом с земель, принадлежащих вакфу в поддержку мазара[819]. Данное наблюдение, связанное со сценариями применения фетв, призывает нас пристально изучить отношения между фетвами и договорами.

3.2. Фетвы для подтверждения условий договоров

Договоры в широком смысле представляют собой один из самых многочисленных юридических жанров, которые мы находим в среднеазиатских частных собраниях документов. В регионе необыкновенно часто встречаются договоры, составленные на персидском и чагатайском языках по правилам юридических руководств. Документы этого типа можно найти не только в крупных городских архивах, но и в таких отдаленных областях, как сельская местность Каракалпакстана. Правоведы оставили множество комментариев на тему юридической силы договора. Это связано с тем, что договоры, как и другие правовые документы, мог легко получить любой человек, способный оплатить услуги писца; соответственно, нередки были случаи подделки. Отношение мусульманских правоведов к договорам также осложняется тем, что исламское право изначально признавало бóльшую доказательную силу за устным свидетельством (байина) очевидцев, чем за письменными доказательствами (худжджа)[820]. В ранний период формирования исламского права правоведы считали, что письменные документы не добавляют определенности картине дела, и наделяли документальные свидетельства меньшей доказательной силой, чем устные рассказы очевидцев. При этом нам известно, что во всем мусульманском мире, включая Среднюю Азию, казии на практике принимали юридические документы в качестве убедительного доказательства по делу (далил/бурхан)[821]. Однако наряду с этим фактом существует авторитетная юридическая традиция, которая скептически относится к применению письменных текстов в судебном контексте. Ниже я проведу анализ трех дел, где фигурировали фетвы, связанные с договорным правом.

Первое дело демонстрирует, как можно использовать заключение правоведа, чтобы подтвердить действительность существующих договоров, защититься от попыток их нарушения и наделить их обязательной юридической силой. Истец по имени Ахмад-бек сдал в аренду половину рисового базара, пожалованного ему в пользование государем (муста’джар аз падшахи-йи хвуд). Арендатором был некий Тилу-бай, а сумма аренды составляла 1750 таньга за шесть месяцев. В течение двух месяцев Тилу-бай получал доход с арендованной собственности. Не имея перед собой никаких юридических препятствий (аз гайр-и ‘узр-и шар‘и), которые могли помешать выплатить арендную плату, Тилу-бай решил нарушить договор (иджара-и мазкура ра фасх минамайам) и отказался платить. Мы с уверенностью можем предположить, что вследствие этого Ахмад-бек и подал в суд на Тилу-бая. Истец предоставил суду следующую фетву (приводится фрагмент):

[Вопрос: ] …по исламскому праву, упомянутый договор аренды в данном случае имеет обязательную силу [‘акд-и лазим], и арендатор не имеет права нарушать его, если не имеет перед собой каких-либо юридических препятствий[822]. Принимая во внимание соглашение между упомянутыми сторонами договора[823], арендатор обязан уплатить арендную плату в каком бы то ни было виде[824]. Заявление упомянутого арендатора считается ущербом [дарар], согласно договору. [Поэтому заявление] «Я нарушаю [договор]» в отсутствие юридического обоснования не заслуживает рассмотрения[825]; не так ли?

[Ответ: ] Да, [оно не заслуживает рассмотрения][826].