Идеи с границы познания. Эйнштейн, Гёдель и философия науки

Глава восемнадцатая. Войны вокруг теории струн. Равна ли красота истине?

Для физики настало лучшее из всех времен. Физики вот-вот обретут долгожданную теорию великого объединения, она же теория всего. Эта теория в нескольких изящных уравнениях, вероятно, таких кратких, что их можно будет напечатать на футболке, покажет, с чего началась Вселенная и чем она закончится. Главное откровение этой теории состоит в том, что мельчайшие составляющие Вселенной – не частицы, как думали с древних времен, а «струны» – тончайшие волокна энергии. Эти струны по-разному вибрируют и тем самым порождают все природные явления, подобно тому, как струны скрипки порождают музыкальные ноты. Теория струн не просто мощна, но еще и математически красива. Остается пустяк – взять и записать ее уравнения. Как выяснилось, на это требуется неожиданно много времени. Но ведь над этой задачей работает практически все сообщество физиков-теоретиков во главе с великим пророком из Принстона в штате Нью-Джерси, так что тысячелетняя мечта об обретении окончательной теории, несомненно, вот-вот станет реальностью.

Для физики настало худшее из всех времен. Вот уже целое поколение, а то и больше физики гоняются за каким-то призраком под названием «теория струн». Начало этой охоты знаменовало конец семидесятипятилетнего прогресса. По теории струн проведены десятки конференций, защищены сотни диссертаций, написаны тысячи статей. Однако при всей этой бурной деятельности не сделано ни одного проверяемого прогноза, не решено ни одной теоретической головоломки. Более того, до сих пор нет никакой теории – только набор наметок и расчетов, позволяющих предположить, что теория может существовать. И даже если она существует, у нее окажется такое безумное количество версий, что ей невозможно будет пользоваться – это будет теория ничего. Но все равно элита физического сообщества пропагандирует теорию струн с иррациональным рвением и беспощадно изгоняет из профессии несогласных. Тем временем физика увязла в парадигме, обреченной на бесплодность.

Да, так и есть: это лучшее из всех времен, это худшее из всех времен. Ведь теоретическая физика – это вам не викторианский роман. Если вы всего лишь от случая к случаю читаете научно-популярные статьи в газетах, то, скорее всего, лучше знакомы с оптимистической точкой зрения. Однако у теории струн всегда было предостаточно громогласных противников. Ричард Фейнман без малого тридцать лет назад отмел ее как «чепуху», «сумасшествие» и «неверное направление» в физике. Шелдон Глэшоу, получивший Нобелевскую премию за одно из последних великих достижений в физике до начала эпохи теории струн, уподобил ее «новой версии средневекового богословия» и всеми силами старался не допустить теоретиков струн на свою кафедру в Гарварде (безуспешно). В 2006 году два физика из поколения теории струн выявили, как им казалось, безнадежные противоречия в теоретической физике. «Историю, которую я собираюсь рассказать, многие сочтут трагической», – пишет Ли Смолин в книге «В чем беда с физикой. Взлет теории струн, падение науки и что теперь будет» (Smolin, L., The Trouble with Physics: The Rise of String Theory, the Fall of a Science, and What Comes Next). Питер Уойт в книге «Даже не ошибка: провал теории струн и поиски объединения физических законов» (Woit, P., Not Even Wrong: The Failure of String Theory and the Continuing Challenge to Unify the Laws of Physic) предпочитает слово «катастрофа». И Смолин, и Уойт в пору, когда теория струн вошла в моду, то есть в начале восьмидесятых, были профессиональными физиками. Теперь они оба изгои – Смолин, в прошлом ярый сторонник теории струн (он написал на эту тему 18 статей), откололся от этой веры и участвовал в создании меньшевистской ячейки физиков в Канаде под названием «Институт Периметр», а Уойт ушел из теоретической физики в математику (он читает лекции на математическом факультете в Колумбийском университете), что позволяет ему смотреть на происходящее с междисциплинарной точки зрения.

Оба критика теории струн строят свои предварительные обвинения на смеси науки, философии, эстетики и, как ни странно, социологии. С их точки зрения физику захватила культура головорезов, которая поощряет технарей, работающих над официально одобренными задачами, и не приветствует мечтателей и пророков в духе Альберта Эйнштейна.