Идея фикс

– Не знаю, мам. Мне не дано предвидеть будущее. Может, закончу… какие-нибудь курсы в университете. – О дипломе я не посмела даже заикнуться.

– Курсы, разумеется, бывают полезными, но это еще не работа, – критически заявила мама, – за них тебе никто не заплатит.

Фрэн, Антон и папа неотрывно следили за ней, надеясь увидеть, как она отразит нависшее бедствие.

– Что ж, – в итоге сказала мама, меняя тему, – в любом случае, полагаю, для Кита это отличная новость – продвижение по службе. Мы теряем, а он выигрывает.

В мамином драматичном представлении данной ситуации Кит виделся победителем, они с папой и Фрэн оставались проигравшими, а для меня места и вовсе не нашлось.

– Поздравляю с обручением, – сказал Антон.

– Мне казалось, ты считаешь женитьбу старомодной и жутко проблематичной, – резко бросила ему Фрэн.

Она и не подумала поздравить меня. Так же, как и мама с папой.

* * *

На следующее утро, почувствовав приступ тошноты, я вскочила с постели и бросилась в ванную. Кит спросил, не могла ли я забеременеть, но я знала, что тошнота связана с другой проблемой.

– Это чисто психологическая реакция, – объяснила я. – Так мой организм реагирует на наш переезд. Не волнуйся, это пройдет.

Это не прошло. Погрузившись в обычные дела, связанные с переездом в Кембридж, мы с Китом каждую субботу просматривали варианты домов. Нам обоим больше хотелось купить, а не арендовать жилье – мой жених не желал без толку тратить деньги на аренду, а я мечтала надежно обосноваться подальше от Литтл-Холлинга, сделав менее вероятной даже саму мысль о возвращении. Всякий раз, как мы выезжали на поиски жилья, Киту приходилось по меньшей мере один раз глушить мотор, чтобы я распрощалась с ланчем на обочине.

– Все-таки, Кон, я не уверен в правильности наших планов, – то и дело приговаривал он. – Ты ведь прекрасно себя чувствовала, пока мы не приняли решение переехать. Мы не сможем жить в Кембридже, если ты будешь страдать аллергией на родительское осуждение. – Он даже попытался обратить все в шутку. – Мне совсем не хочется, чтобы ты превратилась в бледную и немощную псевдовикторианскую невротичку с нюхательными солями, не вылезающую из белого кружевного пеньюара.

– Я справлюсь, – твердо заявила я ему, – это просто переходный период. Все будет в порядке.

У меня начали выпадать волосы, но пока еще их потеря оставалась незаметной. И я постаралась скрыть их от Кита.

Мы подыскали красивый домик: Пардонер-лейн, дом № 17 – трехэтажный особнячок с высокими потолками, одноквартирный коттедж в викторианском стиле, окруженный чугунной оградой, с оригинальными каминами в гостиных и спальнях, каменным крыльцом и террасой под крышей, с которой открывался панорамный вид на город. И внутренняя отделка в этом доме выглядела прекрасно: блестящая обстановка, заново отделанные кухня и ванные комнаты. Кит прямо влюбился в это жилище с первого взгляда.

– То, что надо, – прошептал он мне, чтобы его не услышал агент по недвижимости.

Мы давно не видели такого дорогого дома – и такого шикарного.

– Сможем ли мы позволить себе такую роскошь? – неуверенно спросила я. Все это казалось какой-то сказкой.

– Здесь нет сада, и с одной стороны с домом соседствует учебное заведение, – критически заметил мой жених.

Я вспомнила вывеску на дверях соседнего дома.

– «Центр Хло Клопски (Бет Даттон)» – это школа?

– Не совсем, – ответил Кит, – насколько я понял. Там частным образом занимаются ученики шестых классов, максимум по четырнадцать человек в группе, поэтому единовременно там будут заниматься не более двадцати восьми детей. Возможно, они будут прицеплять свои велосипеды к нашей ограде, но вести себя, я уверен, будут культурно. В Кембридже практически везде живут цивилизованно.

– А как быть с урочными звонками? – спросила я. – Они будут трезвонить после каждого урока и после каждой перемены? Такой звон может стать утомительным… если мы будем слышать его через стены.

Кит удивленно поднял брови.

– Мне казалось, тебе как раз хотелось шумной городской атмосферы? Можно, разумеется, купить дом в Литтл-Холлинге по соседству с твоей родней, если ты не хочешь слышать ничего, кроме шелеста распускающихся цветов и редких стонов соседей, полирующих свои кухонные плиты.

– Да, ты прав, – признала я, – мне тоже очень нравится этот особнячок.

– Подумай, как здесь просторно. Ты сможешь устроить лично для себя затененный викторианский будуар и возлежать там на диване, восстанавливая силы после болезни.

– Наверное, нам удастся договориться с персоналом центра Хло Клопски, и они приглушат громкость звонков, если это окажется проблемой.

– Проблема не в звонках, – со вздохом заметил Кристофер. – Единственная проблема таится в твоем страхе.