Здесь может быть полезно указание на то, что хозяйственно-социальные процессы представляются сегодня общественному сознанию слишком сложными и к тому же непрозрачными, чтобы они еще могли считаться доступными для целенаправленных вмешательств, прежде всего вследствие процессов экономической глобализации с их почти уже необозримыми по быстроте трансакциями ныне сформировалась, кажется, своего рода патология второго порядка, состоящая в том, что население рассматривает институциональные условия совместной жизни только как «вещные» отношения, как недоступные ни для какого человеческого вмешательства данности6
. В таком случае только сегодня получил бы всю полноту исторической справедливости знаменитый анализ фетишизма, развернутый Марксом в первом томе «Капитала»; не в прошлом капитализма, когда рабочее движение в своих мечтах и видениях еще считало возможным изменение существующего положения7, а только в наше время распространилось всеобщее убеждение в том, что социальные отношения суть специфическим образом «социальные отношения вещей»8. Если дело обстоит так — в пользу чего говорят как повседневные наблюдения, так и данные эмпирического анализа9 — то наша способность предвосхищения социальных улучшений больше не могла бы разворачиваться на основной структуре современных обществ потому, что эта основная структура, точно так же, как и вещи в их субстанции, считается почти не поддающейся уже никаким изменениям, и ответственность за то, что массовое возмущение скандальным распределением богатства и власти сегодня столь очевидным образом утратило всякое чутье к какой-либо находящейся в пределах досягаемости цели, пришлось бы возлагать не на исчезновение реально существующей альтернативы капитализму, не на фундаментальное изменение нашего понимания истории, а на господство фетишизирующего понимания общественных отношений.