Идем! или Искусство ходить пешком

Но как же я устал от путешествий. И от дома я тоже устал, я устал от всего. Как же я сюда попал, к окну или в постель, и как это я решил одним махом покончить со всем? Я не хочу, чтобы меня обнаружили на улице, распластанного и окровавленного. Поэтому я выбираю постель, подхожу к кровати и ложусь, и все во мне кричит: не делай этого!

Мечтаю прекратить свое существование, возродиться в новом облике, но не как жук и не как цветок, не как нечто более возвышенное или низменное, не как никто. Но как в библейской притче о Лазаре — воскреснуть и возродиться к новой жизни. Остаться узнаваемым для себя и других, но преобразиться. Стать новым человеком.

Это старая мечта. Она так же стара, как и само человечество, как усталость от самого факта собственного существования, от того, что ты все время вынужден быть самим собой. Ну уж нет, с меня хватит. Нет, я больше не могу. И эти фальшь и апатия, эта смертельная усталость, которые медленно, но верно поглощают тебя: я все видел, я все слышал, я сделал все.

Скука. Но не умиротворяющая, не убаюкивающая, а буйная, необузданная, пугающая скука. Ты взираешь на всепоглощающее пустое бессмысленное ничто.

Встать, умыться, посмотреть в зеркало, одеться, позавтракать и сесть за письменный стол. Каждодневный опыт: до изнеможения искать что-то новое — новое слово, новую фразу, новую книгу.

Играй для моей души,
воскреси в ней надежду и веру
И дай мне провидеть грядущее,
Даруй мне его предвкушенье и радость.
Все книги, искусство, религия, время,
земля ощутимо-твердая,
награда небес, страх ада — все исчезает;
Его безумные токи играют неудержимо —
и ответ им неудержим…

Так писал Уолт Уитмен[2].

Кстати, сегодня — вторник, девятое августа, без семнадцати девять утра, и это время вернется ко мне в следующий раз.

Что же я сделал тогда, в первый день? Я перестал писать. Четыре года я не писал. Я ездил по стране, переезжал с места на место, женился, у нас родился малыш, я попробовал завести небольшое хозяйство, но не выдержал.

Я не справился с женитьбой, я не смог жить в деревне, я не смог не писать. Я не справился с самим собой. Я не смог стать другим. Мне не хватало моей прошлой жизни. Я хотел остаться один. Я хотел писать книги. Я отгородился от мира. Я писал. Я хотел вернуться к своей прошлой жизни. Я жаждал вернуться к кипучей деятельности. К новым отношениям. Новым мечтам, новым путешествиям, новым деньгам, новым книгам. Новым крушениям. Только бы не к новой жизни. А как ты думаешь, разве это возможно — начать новую жизнь? Я не знаю. Сегодня все повторяется, это абсолютное ничто, и я не знаю, что мне делать.

Дорогая.

Сегодня я ухожу от тебя.

6

Оборвать все связи, прекратить все отношения.

Пентти Саарикоски[3] в «Письмах к жене» заметил: «Эта женщина мне очень нравилась. Мы жили вместе. Но я не выдержал. Меня раздражала ее медлительность. На улице она всегда отставала от меня на два метра. И она никогда не сердилась на меня».

А ты, ты ведь всегда сердилась на меня, мы всегда шли рядом, рука об руку, но мы никогда так и не смогли стать парой, разве не так?

Утро. Я выхожу и захлопываю за собой дверь. Куда же мне идти? Направо или налево? Проще всего дойти до гостиницы, никуда не сворачивая, но я отвергаю простой путь. Я хочу чего-нибудь другого, сложного и нового. Но чего же именно? Я хочу быть один. Я не хочу быть один. Именно об этом я размышляю в пути. Я сворачиваю направо, а не налево, к центру, как обычно. Я двигаюсь в противоположном от города направлении. Денег у меня немного. Я свободен. И мне уже не хватает тебя. Я иду не в том направлении, я могу, конечно, и повернуть, в любой момент вернуться, но я следую дальше. Скольким же я сказал «прощай»?

Голубые небеса, легкие облака, как строчные буквы, как прощальные письма, я пишу: идем.

Самое начало дня, становится тепло, дует легкий ветер, и я резко меняю свои планы. Мне хочется пива. Гостиница откроется через час. Это подходящее место. Уж кому как не мне знать свои привычки. Я не готов к сюрпризам. Я ухожу из города, иду по мосту, по направлению к Бергенхюс, через парк. Светит солнце.

Мне нравится запах свежескошенной травы, и я ощущаю прилив внезапной радости. Порыв ветра, деревья вытянулись в аллею, они следят за тем, чтобы парк сохранял свою форму, чтобы мир отстаивал свою точку зрения. Листва на деревьях меняет свой цвет, скоро осень. Лето уже на исходе, август. Но я не буду писать письмо, я исчезаю в тишине, не сказав ни единого слова, ничего не объясняя, да и что я могу объяснить.

Я люблю тебя.