Идем! или Искусство ходить пешком

Итак, я гуляю по маленьким тропинкам, мимо его дома, иду прямо, потом вверх по склону мимо Больницы Сандвикен, той, что когда-то в прошлом называлась Больницей доктора Мартена. Здесь работала моя мать, она была секретарем врача. Она помогала доктору Мадланду и доктору Лиену, иногда доктору Осе. От своей матери я унаследовал пиетет по отношению к докторам, особенно к психиатрам, она же привила мне интерес к писательскому труду. Она подарила мне мою первую пишущую машинку, она и сама ею раньше пользовалась. Бог знает, сколько документов и отчетов на ней было напечатано. Ну и дел натворила эта машинка!

Когда моя мать умерла, во мне что-то заклинило. Я улетел в Лондон, сел в поезд до Суонси, а потом дошел пешком до Логарна. Там, в отеле «Браун», я обосновался в баре — решил напиться в стельку. Это было мистическое путешествие, путешествие, продиктованное отчаянием.

На похоронах матери я прочитал стихотворение Дилана Томаса: «Не гасни, уходя во мрак ночной. Пусть вспыхнет старость заревом заката. Встань против тьмы, сдавившей свет земной…»

Несколько дней спустя я оказался в самолете. Я просто не знал, куда себя деть. Так, в полном отчаянии, я пустился по следам поэта.

От больницы тропинка ведет к Шюттервейен. Мимо футбольного поля. Мимо старого кооперативного объединения. Низкие блочные дома в два ряда, игровая площадка — без детей. Припаркованные машины, свежепостриженные газоны, асфальт и — полная тишина.

В фигуре, похожей на тень, я узнаю вахтера Осберга. Опираясь на трость, он направляется к многоэтажке и поднимается по лестницам, похожий на новоиспеченного вдовца. Живет он на пятом этаже, а мы когда-то жили на одиннадцатом. На двери нашей бывшей квартиры висит табличка Ларсены. Я вспомнил Иоакима Ларсена, отца Руне: он иногда появлялся на телевидении. Вспомнил я и Руне Ларсена, довольно сносного боксера, хотя его отец был лучше, если верить моему отцу, тоже боксеру. Ну а я превзошел своего отца, у меня до сих пор хранятся письменные свидетельства о былых успехах.

Под многоэтажкой — переход во внутренний двор, отсюда по лестнице спускаешься мимо котельной, по крутому склону. Одна из тропинок от Йомфрудаммен ведет к Лангеваннет.

Так старым почтовым трактом я приду в Осане. Только в двух-трех местах дорогу пересекают развязки.

Я перехожу мост, миную усадьбу. Во время ходьбы думается иначе. Не то чтобы лучше или хуже, но по-другому. О чем я думаю? О том, что голоден и хочу перекусить.

В торговом центре в Осане я купил рюкзак, хорошие горные ботинки, туалетные принадлежности и карманное издание «Новой Элоизы» Руссо. И решил уйти куда глаза глядят.

7

Кстати, почему бы не начать с Жан-Жака Руссо? В «Исповеди» он писал: «Никогда я столько не думал, не жил с такой полнотой, не становился, так сказать, до такой степени самим собой, как во время своих пеших путешествий. В ходьбе есть что-то, что вдохновляет и оживляет мои мысли, зато, оставаясь на одном месте, я почти не могу думать, мое тело должно двигаться, чтобы привести в движение ум. Вид сельской местности, сменяющие друг друга красивые пейзажи, свежий воздух, хороший аппетит, доброе здоровье, которое я приобретаю при ходьбе, непринужденность кабачков, удаление от всего, что заставляет меня чувствовать свою зависимость и напоминает о моем положении, все это освобождает мне душу, дает великую смелость мысли…»[4]

Руссо не первый и не единственный, кто воздал должное прогулкам и их неоценимой пользе для мышления. Но, пожалуй, он первым из классиков задумался над тем, что такое ходьба. Для него несомненна романтическая ценность прогулок: именно на природе человек чувствует себя безраздельно счастливым. И, кроме того, свободным. Ты сам выбираешь, куда идти.

Ни для кого не секрет, что движение полезно для здоровья. Но именно Руссо призывал покинуть город — и устремиться вперед, к свободе, к сельской идиллии, к природе. По его словам, все это раскрепощает мысли и возбуждает аппетит.

Что же мы будем есть? Жан-Жак, при всей своей любви к природе, которую он так горячо проповедовал, отнюдь не был вегетарианцем. И вот мы находим в его тексте упоминание о дешевой гостинице и предвкушаем сытный обед и приличную выпивку.

Мы уже не совсем во власти природы, но еще не приблизились к состоянию дикости. Мы находимся в неком промежуточном пространстве — пространстве для романтиков.

Мы совершили замечательную прогулку из города — к дикой нетронутой природе.

Но нам еще шагать и шагать. Мы сами и есть пространство между городом и природой, не тронутой влиянием цивилизации. И в этом промежуточном состоянии человек свободен, от него не требуется ни знаний, ни образования. Мы покидаем театры и музеи, искусство, которое припудривает ужасы современной жизни. Но мы и не ушли пока настолько далеко, чтобы не вернуться к теплу домашнего очага и к вечерним беседам.

Вдали от города мы созерцаем сельскую идиллию, ландшафт с прекрасными видами, сменяющими один другой, возделанные земли и маленькие крестьянские дома, дешевую гостиницу и церковь с колокольной башней.