Идеологическая диверсия. Америке нужен мир! Желательно, весь

Овладевшее американцами чувство вины в связи с использованием вооруженных сил США для блага международного демократического сообщества, посеяло у некоторых сомнения относительно необходимости разведывательной деятельности как таковой. Особенно болезненные формы это чувство вины приняло в эпоху Картера, и отношение к разведке было зачастую неотделимо от желания, чтобы она, как говорится, провалилась сквозь землю. Экстремистски настроенные поборники гражданских прав, договорившиеся до утверждения, что «Билль о правах» — это не столько дополнение к конституции, сколько замена ее, ринулись выковывать законодательные наручники для разведывательного сообщества.

Так что ничего удивительного, что пятнадцатимесячное изучение грехов ЦРУ комиссией Черча завершилось утверждением, что «хартия ЦРУ, изложенная в Акте национальной безопасности от 1947 года… в ряде своих положений несовершенна», и что «необходимо разработать сообразный с законом, четко определенный базис, на основании которого Управление может осуществлять за границей тайные акции и вести разведывательную и контрразведывательную работу, а также осуществлять такие направленные против шпионажа операции на территории США, которые Управление сочтет необходимыми, исходя из данных, добытых в результате его деятельности за границей».

Дабы ЦРУ не нарушало предписаний комиссии Черча, был создан Специальный комитет сената (ставший с 19 мая 1976 года постоянно действующим органом), получавший существенную поддержку от вице-президента Мондейла и других сотрудников аппарата Белого Дома в выработке закона, в котором нашли отражение все страхи и фантазии самых ожесточенных критиков ЦРУ и ФБР. В результате на свет Божий в 1978 году появился Акт о реорганизации и реформе национальной разведывательной системы (S-2525). Закон этот был изложен на 263-х страницах, там была масса путанных дефиниций, всяческие запреты и ограничения, плюс тщательно разработанные положения, нацеленные на то, чтобы загнать все разведывательное сообщество в один гигантский бюрократический загон, где им будет руководить не директор ЦРУ, а директор национальной разведки (этакий супердиректор) под надзором десяти комитетов Конгресса: по вопросам разведки, ассигнований, вооруженных сил, иностранных дел и юстиции (от каждой из палат). Более всего закон этот пекся о том, чтобы защитить гражданские права от бесконечного разнообразия предполагаемых преступлений ЦРУ и ФБР.

Согласно новому закону, разведывательные агентства должны были с определенной периодичностью представлять Конгрессу ни много ни мало, а целых 66 докладов — большей частью в связи с тем разделом Акта, где на 92-х страницах дано изложение различных санкций, процедур и ограничений. Процедуры предварительного уведомления о проектах тайных акций (застенчиво именуемые «особой деятельностью»), так же как и относительно операций по сбору представляющих большую ценность разведывательных данных, были умышленно усложнены и являлись, по-видимому, посягательством на оговоренные конституцией прерогативы президента. Они требовали предварительного уведомления о всех соглашениях с разведывательными службами других государств, каковые являются весьма деликатным аспектом тайной деятельности разведки. Кроме того, согласно этим процедурам, Главное финансовое управление Конгресса должно было осуществлять надзор за секретными фондами. Такого не бывало со времен учредителя этих фондов — Джорджа Вашингтона, который лично руководил разведывательными операциями во время войны за независимость.

Подобное посягательство на один из секретнейших аспектов разведывательной деятельности явно противоречит известному замечанию, сделанному Вашингтоном еще в 1777 году: «Добывать важные разведывательные сведения необходимо, это очевидно и не нуждается в доказательствах. Мне остается лишь добавить, что дело это должно храниться в тщательном секрете. Ибо в большей части предприятий такого рода успех зависит от секретности, а за недостатком таковой они обычно терпят неудачу, сколь бы хороши ни были замыслены и сколь бы благоприятными ни были прочие обстоятельства».

Закон этот породил бурю негодования и критики, бушевавшую во время его обсуждения. А продолжалось оно не один месяц. Белый Дом, оказавшись причастным к выработке этого закона, не выступал против него, хотя никакого восторга тоже не выказывал. Генерал Ричард Стилуэлл — президент Ассоциации бывших офицеров разведки (АБОР) — назвал закон 2525 «смирительной рубашкой». Юридический советник Ассоциации Джон Уорнер, бывший главным юрисконсультом ЦРУ, охарактеризовал некоторые из правозащитных мер, дарованных четвертой поправкой к конституции, как меры, охраняющие сотрудников КГБ и агентов прочих иностранных разведок. Отрицательно отнеслись к этому закону и бывшие директора ЦРУ — Хелмс, Колби и Буш.