Идеологическая диверсия. Америке нужен мир! Желательно, весь

Помню, как в Париже начальник базы ЦРУ и один из старших офицеров отдела тайных операций, получив ошибочные сведения о времени нашего прибытия, опоздал на четверть часа. Увидев, что его никто не встречает, Даллес сперва расстроился, а потом впал в гнев. Я, глядя на это, сначала было развеселился, но тут Даллес сказал мне нечто такое, чего я никогда не забуду. В состоянии сильного раздражения он не столько говорил, сколько как бы неистово шипел. Гневным шепотом он изложил мне нечто вроде нижеследующего: «В тайных операциях успех или провал, жизнь или смерть часто зависят от особого внимания к деталям и умения все делать вовремя. Никому из офицеров ЦРУ не позволено ни опаздывать на заседания, ни упускать и малейшей детали при выполнении приказа. Приказ должен выполняться точка в точку, каким бы тривиальным он ни представлялся — ведь, возможно, штаб-квартира так все рассчитала, что от этой, такой тривиальной с виду, детальки зависит вся операция. Причем исполнителю этого «тривиального» дела не всегда дано знать истинный его смысл. Есть только одно правило: приказ должен быть выполнен абсолютно точно. Все, что может пойти не так, идет не так, а поэтому каждый офицер ЦРУ обязан дважды и трижды перепроверять каждую деталь вверенной его руководству операции».

Он был прав. Опоздать на пятнадцать минул в аэропорт — конечно, вроде бы ерунда, но вообще от сотрудника ЦРУ, работающего за рубежом, требуется точность всегда и во всем, точность, ставшая привычкой, — это может уберечь его от многих несчастий. Я сформулировал это требование в качестве закона Даллеса и не раз излагал его работникам ЦРУ: «Везде, где путаница возможна, она случается. Так что каждую деталь операции надо трижды проверить».

В общем, я передал своим друзьям, что старик был вне себя от парижского инцидента, и они разослали всем офицерам ЦРУ, которые должны были встречать нас в других местах, инструкцию, согласно которой встречающие обязаны быть в аэропорту за час до нашего прибытия — на всякий случай.

Другая особенность жизни за рубежом работников агентурных служб поразила меня во время пребывания во Франкфурте-на-Майне. Мы провели там несколько дней, знакомясь с комплексом операций местной — очень большой — базы. Силами сотрудников этой базы предпринимались бесчисленные попытки проникнуть за «железный занавес». Для обслуживания различного рода дел мы встретились в типовом «надежном доме», как называется жилище, обычно снимаемое на подставное лицо, где назначаются свидания с агентами и перебежчиками. Начальник местного отдела безопасности ЦРУ выкрутил, как и положено, мембрану из телефонной трубки, открыл водопроводный кран в ванной комнате и включил радио, то есть проделал все манипуляции, необходимые для нейтрализации подслушивающих устройств. Я, конечно же, знал о необходимости всех этих предосторожностей, они считались элементарным стандартом поведения разведчика, но в реальной жизни я столкнулся с этим впервые.

Кстати говоря, в соответствии с правилом агентурных служб о том, что никого извне нельзя допускать к оперативным секретам, сотрудники базы воспротивились моему присутствию. Но Даллес пресек недовольство в корне, заявив, что я тут для того, чтобы помочь ему не упустить из виду ничего существенного и что вообще контакты между высшими офицерами УП и УР только на пользу обеим службам. Слова эти тут же облетели все базы ЦРУ, и во все мои дальнейшие годы работы в разведке я никогда не испытывал серьезных трудностей в получении доступа к нужной мне информации. Даже более того, позже у меня начались проблемы другого свойства: мои коллеги из агентурных служб, разведки средствами связи, аэрофоторазведки и дипломатической службы доверяли мне такое количество секретной информации, что когда я ввязался в бюрократические баталии в попытках ликвидировать некоторые минусы разведывательной работы, мне стоило больших трудов сдерживаться и не хвалиться знанием некоторых секретов, в которые меня посвятили друзья.

На самом деле разведывательная система эффективно работает лишь тогда, когда между ее высокопоставленными сотрудниками существует взаимопонимание и доверие Если перегородки между отделами разведывательной системы приводят к тому, что нет возможности получить всестороннее представление о том, как и над чем эта система работает, разрушается сам принцип функционирования центрального разведывательного аппарата, и результаты его трудов, поставляемые тем, кто принимает политические решения, теряют в качестве.