Идеологическая диверсия. Америке нужен мир! Желательно, весь

Эта удача свалилась на нас благодаря тому, что западноберлинское подразделение агентурной службы давно уже вынашивало мысль о туннеле под границей, отделяющей контролируемый советскими властями восточный сектор от западного. Технические возможности позволяли прорыть такой туннель так, чтобы его не заметили понатыканные на каждом шагу часовые и патрули противника.

Рисунок из дела КГБ по операции «Берлинский тоннель»

Для работы был выбран заброшенный дом поблизости от границы. В него тайком, под покровом ночи, доставили все необходимые инструменты, и работа закипела. Самой большой проблемой оказалась проблема сокрытая выкопанного грунта. Так или иначе, туннель вырыли — другой конец его приходился тоже на заброшенный дом, по ту сторону границы, разумеется. Секретность работ требовала немалой изобретательности, но не меньшего технического мастерства потребовалось и от тех, кто уже в самом туннеле устанавливал регистрирующие устройства на восточногерманской магистральной кабельной линии.

Когда наконец одолели все трудности с тайным сооружением туннеля и установкой регистрирующей аппаратуры, настала очередь проблем перевода перехваченных сообщений и анализа их. И проблемы эти были огромной трудности. Занятое их решением Управление перехвата обратилось за помощью к Управлению разведки. Так что это была совместная операция, в ходе которой сотрудники двух разных управлений ЦРУ работали бок о бок, отбирая самое важное из попадавшей к ним информации и пересылая результаты своих трудов аналитикам всего разведывательного сообщества в Вашингтоне. Сочетание мастерства разведчиков и техников (специалистов по связи) с профессионализмом ученых дало отличные результаты, став одним из ярчайших примеров того, чего может достичь ЦРУ[5].

Берлинский тоннель — вид изнутри

Секретное выступление Хрущева

Другой великолепной иллюстрацией справедливости моего мнения о выгодах взаимосотрудничества является одна из величайших удач ЦРУ весной 1956 года. В феврале этого года Хрущев произнес свою знаменитую речь на XX съезде КПСС, в которой обвинил Сталина в преступной жестокости и грубых ошибках в управлении страной. Слухи об этом выступлении распространились сперва в странах Восточной Европы, а потом по всему миру. Даллес потребовал от агентуры раздобыть текст речи Хрущева — любой ценой.

Весной (насколько мне помнится, в апреле) текст оказался в наших руках — благодаря посредникам (неамериканцам), заработавшим на этом хорошие деньги. Текст этот направили в нашу штаб-квартиру для изучения, и Даллес настоял, чтобы Фрэнк Уиснер, Дик Хелмс и Джим Энглтон (глава контрразведки, сыгравший немалую роль в охоте за текстом) проконсультировались с кем-нибудь за пределами служб агентурной разведки на предмет выяснения аутентичности купленного ими документа и определения того, насколько содержание его значимо. Вероятно, в связи с моим участием в брифингах для СНБ и благодаря контактам с Хелмсом, Уиснер решил, что именно я должен ознакомиться с драгоценным документом и вынести суждение о нем.

Управление разведки расположено по одну сторону памятника Линкольну, а Управление планирования — по другую, ему принадлежал ряд унылых строений времен второй мировой воины, обозначенных, как «J», «K», «L». Теперь их уже снесли, а тогда они тянулись от 17-й до 23-й стрит. Нельзя сказать, чтобы сотрудники обоих управлений слишком интенсивно общались между собой — главным образом из-за свойственного УП духа кастовости и из-за жестких правил безопасности, на которых УП было отчасти помешано. Все же время от времени представители УП и УР встречались. Так было и в тот день, когда я намеревался изложить свое мнение о секретной речи Хрущева.

Атмосфера была торжественной, конклав возглавляли Уиснер и Энглтон, представлявшие точку зрения профессионалов из УП. Я был в изрядном меньшинстве, однако сумел представить убедительные доказательства того, что текст, имеющийся в нашем распоряжении, аутентичен произнесенной на XX съезде КПСС речи Хрущева. Все были счастливы.

Но тут же, однако, возникли и разногласия. Я обратился с красноречивым (как мне кажется) призывом сделать этот текст достоянием широкой публики. Это, сказал я, даст бесценную возможность ученым и студентам, интересующимся советскими делами, понять истинные принципы работы механизма сталинской России. Кроме того, не забыл я подчеркнуть, это редкая возможность подтвердить устами главы советского политбюро правоту всего того, что мы годами говорили о советской диктатуре. Такая публикация — приглашение всего мира на зрелище, где против тоталитарного режима выступит само его руководство.