Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1

Ситуация на факультете осложнилась: активисты разъясняли постановление, информаторы доносили о том, что не все еще «определились». Недаром парторг филологического факультета, преподаватель немецкого языка А. И. Редина[1369] в своем докладе «О росте парторганизации и воспитании молодых коммунистов», сделанном 23 сентября 1946 г. на закрытом партсобрании факультета, где присутствовало 94 человека – 64 члена ВКП(б) и 29 кандидатов, обратила особое внимание на вопиющее обстоятельство: «Все ли студенты поняли постановление ЦК партии о журналах “Звезда” и “Ленинград”? Нет! И я заявляю это со всей ответственностью»[1370]. Особенное внимание коммунистов вызвал тот факт, что некоторые из студентов факультета поддерживают отношения с осужденной постановлением А. А. Ахматовой – навещают ее дома, приносят цветы: «Цветы Ахматовой студентки приносили до постановления ЦК или после? – Цветы приносили до постановления, а навещали после»[1371].

Брожение по поводу постановления ЦК о литературных журналах продолжалось. Основные шишки падали на седую голову Б. М. Эйхенбаума. С момента первого упоминания об Эйхенбауме в статье Н. Маслина в «Культуре и жизни» от 10 августа Борис Михайлович стал основной целью критики и в Пушкинском Доме, и на факультете, и даже в прессе.

6 сентября состоялось открытое собрание парторганизации Ленинградского университета, на котором обсуждалось постановление ЦК. Ленинградское отделение ТАСС сообщало в ленте новостей:

«На собрании коммунистов Ленинградского университета, посвященном постановлению ЦК ВКП(б) о журналах “Звезда” и “Ленинград”, с докладом выступил проф[ессор] Вознесенский.

Докладчик указал на ряд существенных недостатков в политическом воспитании студенчества.

В стенах университета формируются взгляды людей, призванных в будущем стать воспитателями молодежи в духе марксистско-ленинского литературоведения. Об этом зачастую забывают некоторые профессора и преподаватели, особенно филологического факультета. Сюда все еще проникают чуждые влияния: эстетство, враждебные нам идейки “искусства для искусства” и т. д.

На серьезные упущения и промахи в идеологической работе указывали также выступившие в прениях проф[ессор] [М. В.] Серебряков, доцент [З. Н.] Мелещенко, кандидат юридических наук [Р. Л.] Бобров, аспирант кафедры русского языка [Б. С.] Локшина и другие.

Они подчеркивали, что на ряде факультетов критика до сих пор ведется боязливо, с учетом приятельских отношений. Нет большевистской принципиальности. Все это вредит делу, мешает развертыванию научной и учебной работы с необходимой глубиной и размахом»[1372].

Б. С. Локшина говорила о положении на факультете: