Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1

«Как было принято в те времена, мы сначала зашли в бюро пропусков. Там нам сказали: “Проходите по списку”.

Списки были на контрольных пунктах у входа и внутри здания. Всюду сверяли фамилии с паспортами и, как бы ощупывая глазами, спрашивали: “Оружия не имеете?”

Нас удивило, что внутри здания на контроле стояли не старшины, а подполковники. Один из них провел всех шестерых в фойе с буфетом.

– Располагайтесь и ждите вызова, – сказал он. – Если есть желание – можете закусить. Буфет бесплатный.

Дмитрий Левоневский – замредактора журнала “Ленинград” – любил поесть. Он тут же пристроился к бутербродам с севрюгой и копченой колбасой. Мы открыли пару бутылок лимонада, похожего по шипучести на шампанское, и тоже принялись закусывать.

Вскоре к буфету подошли Николай Тихонов, Александр Фадеев, Всеволод Вишневский. Они тоже были приглашены на заседание.

Минут через двадцать нас впустили в зал, где небольшие столики были расставлены в шахматном порядке. За каждым мог сесть только один человек. Впереди был невысокий барьер, за ним – полированный стол и три кресла.

В зал вошли несколько членов Политбюро, секретари Ленинградского горкома партии и работники Управления пропаганды Центрального Комитета. Они уселись за столики впереди нас. Вскоре и за барьером появились трое солидных мужчин. Андрея Александровича Жданова мы, конечно, узнали сразу, так как не раз встречали в Ленинграде. Он занял председательское место. Двое усачей уселись по бокам.

У меня невольно возникла мысль: “Вон тот усач справа, будь лет на десять моложе, мог бы в каком-нибудь фильме выступать в роли Сталина”. В те времена стоило лишь упомянуть имя Иосифа Виссарионовича, как люди на собраниях вскакивали с мест и бурно аплодировали. А если он появлялся сам, устраивали получасовую овацию. Этот же пожилой человек вошел и скромно уселся почти у краешка стола. Одет он был как-то по-домашнему: просторный темно-серый костюм полувоенного, полупижамного покроя. Брюки заправлены в мягкие сапоги с невысокими голенищами.

На красочных портретах, которые висели тогда повсюду, чуть серебристые на висках волосы Сталина росли густо, лицо изображалось без морщин, и усы не топорщились. А у этого старика сквозь редкие волосы просвечивала лысина, лицо было рябоватым и бледным.

За соседним столиком, слева от меня, сидел сотрудник аппарата ЦК. Я пригнулся к нему и шепотом спросил:

– А кто тот седой справа?

Сосед посмотрел на меня с недоумением и отстранился. И тут я сам понял, кто это. Просто здесь, в ЦК, когда входил Сталин, не принято было вскакивать и встречать его аплодисментами. Все происходило тихо, по-деловому.

Андрей Александрович Жданов открыл заседание…»[252]