Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1

Триумвират идеологических постановлений ЦК обсуждался на всех уровнях – в министерствах, академиях, институтах, фабриках, заводах и школах. Широкое обсуждение этих документов охватило все слои населения страны, и та политинформационная волна, с которой эти постановления проникали в массы, была подобна идеологическому цунами.

Такая сила воздействия была совершенно необходима партии власти: постановления «вытеснили из массового сознания более значимые для страны, крайне злободневные задачи – внешнеполитические и экономические, решение которых все отдалялось и отдалялось»[310].

Отдельного разъяснения требует тот факт, что постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград», в отличие от двух остальных, получило во сто крат больший резонанс. Причина состоит в том, что только для него одного был мобилизован идеологический ресурс ЦК – в его разъяснении участвовал лично секретарь ЦК А. А. Жданов, оно единственное было опубликовано в «Правде», главной газете страны, а доклад Жданова был размножен в миллионах экземпляров, причем допечатывался на протяжении нескольких лет. В 1952 г., когда вышел в свет последний значительный завод, его тираж составил полмиллиона экземпляров.

В 1953 г. генеральный секретарь ССП и член ЦК А. А. Фадеев, обращаясь в Президиум ЦК КПСС к Г. М. Маленкову и Н. С. Хрущеву с программным посланием «Об улучшении методов партийного, государственного и общественного руководства литературой и искусством», специальный раздел озаглавил «Почему целесообразней руководить литературой и искусством непосредственно партийным органам, а не через посредство государственного аппарата?». В частности, там он писал следующее:

«Например, известное постановление ЦК ВКП(б) конца 1946 года о журналах “Звезда” и “Ленинград” способствовало большому подъему и расцвету советской литературы. А постановление о кинофильме “Большая жизнь” и о репертуаре драматических те– атров при всем том, что их принципиальное значение столь же высоко и сохраняет свою силу и до сих пор, не послужило столь же кардинальному улучшению дела в области кино и театра. Почему? Потому что постановление о журналах “Звезда” и “Ленинград” разъяснялось и претворялось в жизнь общественным путем при непосредственном участии партии и лучших представителей литературы. Постановления же о кинофильме “Большая жизнь” и о репертуаре драматических театров проводились в жизнь не силами партии и творческих союзов, а проводились в жизнь административными методами Министерством кинематографии и Комитетом по делам искусств»[311].

Относительно роли Жданова, вложившего весь свой талант идеолога в эти погромные постановления, уместно привести слова Н. С. Хрущева:

«…К Жданову наша интеллигенция питала большое недружелюбие за его памятные доклады о литературе и музыке. Конечно, Жданов сыграл тогда отведенную ему роль, но все-таки он выполнял прямые указания Сталина. Думаю, если бы Жданов лично определял политику в этих вопросах, то она не была бы такой жесткой»[312].

«Дело КР» как символ холодной войны

Удушающее воздействие, которое произвели на граждан Страны Советов постановления ЦК, сочеталось с ухудшением внешнеполитической обстановки. 12 марта 1947 г. президент США Трумэн выступил перед конгрессом с программным посланием. Он не только повторил основные тезисы речи Черчилля в Фултоне, но и перешел от декларации к действиям: он просил конгресс о выделении специальных ассигнований на военную помощь Греции и Турции для сдерживания коммунистической экспансии в этих станах.