Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1

Показательным примером борьбы с пресмыкательством перед заграницей стало так называемое «дело КР». Образовалось оно подобно тому, как для воздействия на творческую интеллигенцию свет клином сошелся на Зощенко и Ахматовой – в общем-то чисто случайно и лишь по настроению главы государства. В данном случае такими же без вины виноватыми стали два советских профессора – микробиолог Н. Г. Клюева и гистолог Г. И. Роскин. Хотя кампанией была охвачена не столь широкая аудитория – «дело КР» было достаточно локальным, не обсуждалось открыто в прессе и затрагивало преимущественно научную общественность, – но круги, шедшие от него по глади советского общества в виде так называемых судов чести, ощущались и позднее.

Суть дела состояла в следующем. В 1931 г. заведующий кафедрой гистологии МГУ профессор Г. И. Роскин и его коллега Е. В. Экземплярская, занимаясь проблемами воздействия на рост саркомы (раковой опухоли) инфекции простейшего паразита – трипаносомы, совершили научное открытие: введение трипаносомы круци в организм животного тормозит рост саркомы. А когда в 1939 г. профессор Г. И. Роскин познакомился с врачом-микробиологом Н. Г. Клюевой, то они принялись вместе целенаправленно работать над созданием противоракового препарата, получив к началу 1946 г. в своих исследованиях положительные результаты.

В марте 1946 г. ученые доложили на общем собрании Академии медицинских наук СССР о получении ими препарата, позволяющего бороться с саркомой: это стало сенсацией в отечественной и мировой науке. После сообщений по Всесоюзному радио в советской и заграничной прессе поднялся ажиотаж, который свидетельствовал не только о чаяниях, связанных с известием о таком чудодейственном изобретении, «но и о том, что в дело вмешалась большая политика»[314].

«Действительно, трудно найти в современной медицине более актуальную, более животрепещущую проблему, чем лечение рака, в особенности тогда, когда оперативные или лучевые способы лечения неприменимы или уже испытаны и оказались безуспешными», – писала газета «Правда»[315].

Открытием заинтересовались все, в том числе и американцы, причем на самом высоком уровне. В июне 1946 г. лабораторию ученых посетил посол США и будущий директор ЦРУ Уолтер Смит, вполне осознававший важность открытия. Смит предложил совместное проведение дальнейших исследований и готов был гарантировать поставку из США столь необходимого для работы лабораторного оборудования. Это предложение не встретило противодействия ни со стороны руководства Минздрава, ни у кураторов в ЦК; даже напротив, показалось им привлекательным:

«20 июня Политбюро утвердило решение Секретариата ЦК командировать в США академика-секретаря АМН СССР В. В. Парина, которому были переданы рукопись подготовленной Клюевой и Роскиным книги “Биотерапия злокачественных опухолей”, ампулы круцина (“КР”)»[316].

Но пока академик-секретарь В. В. Парин был в Америке, Сталин поручил разобраться с подозрительным посещением московской лаборатории Клюевой и Роскина послом Соединенных Штатов. В. В. Парин, не подозревавший о таких переменах, 26 ноября 1946 г. передал ампулы препарата и рукопись книги американской стороне. Не останавливаясь подробно на аспектах этого дела, скажем, что 17 апреля 1947 г. на приеме в Кремле Сталин завел разговор об академике, спросив поочередно у Н. Г. Клюевой и Г. И. Роскина, доверяют ли они В. В. Парину; услышав утвердительные ответы, «как бы подводя итог, Сталин сказал: “А я не доверяю”»[317]. Этого было более чем достаточно для того, чтобы в ту же ночь ученый был арестован по обвинению в шпионаже. И только отмена 26 мая 1947 г. смертной казни спасла ему жизнь. 8 апреля 1948 г. ОСО МГБ СССР приговорило его к 25 годам тюремного заключения.