Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 2

«Обвиняется в том, что в 1917 году установил связь с “народными социалистами”, неприязненно встретил Октябрьскую революцию, голосовал за меньшевистский список в учредительное собрание. Имел антисоветскую связь со своей женой Судаковой[1226] и на протяжении долгих лет скрывал ее вражескую деятельность.

Составлял и издавал вредные работы, в которых извращал марксистско-ленинскую науку.

Являясь ректором Ленинградского университета, группировал в университете врагов партии – троцкистов, зиновьевцев и других антисоветски настроенных лиц из числа профессорско-преподавательского состава.

Будучи министром просвещения РСФСР, продолжал поддерживать связь с врагами Советской власти, пригретыми им в Ленинградском университете, оказывал им всяческую поддержку и помощь в сокрытии своих преступлений.

Изобличается показаниями [А. А.] Кузнецова, [П. С.] Попкова, [В. В.] Рейхардта и других арестованных и документами»[1227].

Суд над А. А. Вознесенским состоялся через месяц после расстрела основной «шестерки» обвиненных по «ленинградскому делу». 25 октября Александру Алексеевичу и его сестре Марии Александровне были предъявлены протоколы об окончании следствия, 26 октября они были ознакомлены с текстами обвинительных заключений, 27 октября в следственном изоляторе МГБ СССР «Лефортово» состоялось закрытое заседание Военной коллегии Верховного суда СССР.

В этом судебном заседании Александр Алексеевич, подобно брату, показал себя человеком, который, будучи почти уничтожен физически, остался не сломленным морально. Он отказался от показаний, выбитых у него полгода назад, и настаивал на своей невиновности. Заместитель председателя Военной коллегии генерал-майор юстиции И. О. Матулевич, председательствовавший месяцем ранее на выездном заседании Военной коллегии в Ленинграде, вел и это заседание; он был озадачен несоответствием ответов обвиняемого с подписанными признательными показаниями, в результате чего состоялся следующий диалог:

«ПОДСУДИМЫЙ: Это не моя формулировка. Я только подписал протокол допроса от 26‐го декабря 1949 года. В действительности было так, как я уже доложил суду выше.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ: Из материалов дела видно, что некоторые формулировки, с которыми вы были не согласны, вы оговаривали и собственноручно вносили исправления. Здесь же никаких исправлений вами сделано не было.

ПОДСУДИМЫЙ: Верно, что в некоторых протоколах допроса я вносил исправления, но только не в протокол моего допроса от 26‐го декабря 1949 года. О причинах подписания этого протокола я не хочу говорить суду Военной Коллегии…

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ: Кто вас выдвинул на должность министра просвещения РСФСР?

ПОДСУДИМЫЙ: Я не знаю. О назначении меня на должность министра просвещения имел разговор с А. А. Ждановым. В протоколе моего допроса по этому вопросу записано иначе. Следователь сказал мне, что без секретаря ЦК ВКП(б) по кадрам (А. А. Кузнецова. – П. Д.) на такие должности не выдвигаются. Я согласился с ним, а при подписании протокола был в таком состоянии, что не мог осмыслить формулировки»[1228].