Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 2

Но и вернувшись в Пушкинский Дом, Борис Михайлович нередко подвергался нападкам за формализм. Пример тому – доклад «Творческие принципы некрасовской школы», сделанный в 1957 г. А. М. Еголиным. Он критиковал тогда Б. М. Эйхенбаума за характеристику поэзии Некрасова, изложенную им в работе 1924 г. «Сквозь литературу»; причем вместе с ним критиковался и С. А. Андреевский: «Андреевский, Эйхенбаум игнорируют проблему создания новых ценностей образованными разночинцами. Мерка исследователей крайне узкая, односторонняя»[1337].

Однако доклад бывшего партийного идеолога, разжалованного в 1955 г. за аморальное поведение до должности заведующего сектором, не нашел должного отклика на обсуждении в секторе новой русской литературы Пушкинского Дома. Огорченный А. М. Еголин жаловался 3 февраля 1957 г. А. С. Бушмину:

«В секторе прочитали мой доклад 3 младших научных сотрудника тт. [С. А.] Малахов, [И. З.] Серман, [Г. М.] Фридлендер, и они же выступали. Остальные делали замечания по ходу прений. Изо всех 10 докторов сектора прочитал мой доклад только Б. П. Городецкий, но говорил он по преимуществу в защиту Б. М. Эйхенбаума и просил меня не останавливаться на критике Эйхенбаума, так как он очень болен – у него был инфаркт. Б. М. Эйхенбаум говорил лишь в защиту своих некрасовских работ, поскольку я критиковал их за формализм, за характеристику поэзии Некрасова вне мировоззрения. ‹…›

У меня сложился стиль принципиального подхода к вопросам истории литературы, не терпящего компромиссов в отношении отступления от марксизма-ленинизма, будь то хоть сам Б. М. Эйхенбаум или услужающие ему молодые люди»[1338].

В 1955 г. произошло событие, позволившее Борису Михайловичу уже при жизни осознать то, что его имя в науке о литературе будет не только попираться. В Гааге вышла в свет книга Виктора Эрлиха «Русский формализм: история и теория»[1339], в которой о нем говорилось уже как о классике науки о литературе. «Книга умная, со знанием фактов. Много обо мне – с большим признанием», – записал Борис Михайлович 14 октября 1956 г., просмотрев дошедшую до него книгу[1340]. Книга В. Эрлиха и последовавшие за ней публикации вдохнули в Б. М. Эйхенбаума силы:

«За год до смерти он, по-видимому, освободился от внутренних последствий травмы 1949 г. и статью о “Герое нашего времени” (для коллективной “Истории русского романа”) писал “как давно не писал” (согласно дневниковой автохарактеристике от 16 ноября 1958 г.)»[1341]

Скончался Борис Михайлович Эйхенбаум 24 ноября 1959 г., в возрасте 73 лет, во время вечера его друга Анатолия Мариенгофа в Доме писателя имени В. В. Маяковского. Вышедшая в следующем году в Ежегоднике БСЭ краткая биографическая статья о нем[1342] уже не содержала никакой критики – он был реабилитирован. Посмертно.

«Эйхенбаум ухитрился прожить жизнь, не сломавшись и почти не согнувшись»[1343].

В. М. Жирмунский

Перед тем как Виктор Максимович расстался с университетом, он «подпал» под проводившуюся летом 1949 г. аттестацию профессорско-преподавательского состава. Аттестация В. М. Жирмунского, датированная 9 июля 1949 г., подписана председателем аттестационной комиссии филологического факультета Г. П. Бердниковым. Неудивительно, что Виктор Максимович с лета 1949 г. перестал работать на факультете. Приведем текст этого документа[1344]: