Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 2

Кроме того, в годы развития космонавтики и ядерной физики вакансии академиков для Отделения литературы и языка порой вообще не открывались. Если не считать уникальные выборы 4 июня 1949 г., устроенные исключительно для возведения в академики «организатора науки» А. В. Топчиева, то после 1946 г. очередные выборы состоялись лишь 26 октября 1953 г., но тогда по Отделению литературы и языка академиков не избирали вовсе. На следующих выборах, 20 июня 1958 г., по Отделению было избрано сразу пять академиков: востоковед Н. И. Конрад, литературоведы А. И. Белецкий и М. П. Алексеев, писатели К. А. Федин и М. Ф. Рыльский. На следующих трех академических выборах – 10 июня 1960 г., 29 июня 1962 г. и 26 июня 1964 г. – по Отделению литературы и языка не было избрано ни одного академика. Только 1 июля 1966 г., когда по Отделению были открыты две вакансии, В. М. Жирмунский был избран академиком, причем в компании с «выдающимся советским литературоведом» М. Б. Храпченко. Стоит предположить, что если бы место было только одно, то Виктор Максимович опять бы остался не у дел, поскольку Михаила Борисовича тогда было просто «невозможно» не избрать, ведь в 1967 г. ему предстояло стать академиком-секретарем Отделения и членом Президиума АН СССР[1348].

Скончался В. М. Жирмунский 31 января 1971 г., в возрасте 79 лет; ему, единственному из жертв 1949 г., удалось дожить до того момента, когда никто уже не смел бесчестить его или даже оспаривать его роль в отечественной филологии.

Вдова М. К. Азадовского Лидия Владимировна писала тогда:

«Сегодня у нас у всех тяжкий день. В 8 часов утра скончался В. М. Жирмунский… Ушел из жизни филолог № 1. Второго такого нет и не предвидится. Филология понесла ни с чем не сравнимые потери за последние 6 месяцев. В августе – В. Я. Пропп[1349], в сентябре – Ю. Г. Оксман, в октябре – Н. И. Конрад, в ноябре – И. М. Тронский и вот сейчас В. М. Жирмунский. Снято целое поколение ученых…»[1350]

Виктор Максимович был похоронен в Комарове, а среди тех, кто нес гроб с его телом, были И. А. Бродский и Е. Г. Эткинд.

Герои

Этот раздел зримо превосходит предыдущий, но исключительно потому, что четырем жертвам 1949 г. были и еще будут посвящены статьи, монографии, жизнеописания… Эти четыре человека давно заняли свое почетное место в пантеоне отечественной науки о литературе; более того, они стали символами этой науки. Им и их работам предстоит еще очень долгая жизнь.

Что же касается героев, «людей 49‐го года», то они, взмыв, как пена на гребне тоталитарно-коммунистической волны, забудутся, и материалы к их биографии мало кого будут интересовать. Приговор научным работам таких литературоведов, как А. Г. Дементьев, академик А. С. Бушмин, член-корреспондент Г. П. Бердников, академик-секретарь М. Б. Храпченко и им подобные, время, как кажется, уже вынесло. В этой связи приходит на память малоизвестное стихотворение начала века:

Нам ваша ересь непонятна,
Труды смешны.
Вы – нежелательные пятна
Родной страны.
Как волки вы в овечьей шкуре
В печать вошли,
Но ничего литературе
Не принесли…[1351]

Их работы прожили очень короткую жизнь и могут теперь служить только в качестве источника для изучения истории науки о литературе под идеологическим диктатом.

А. С. Бушмин