Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование

…Мы не знаем, как слушалось дело в 1981 году, но результат процесса 1988 года у всех присутствующих, а в зале ежедневно было от 50 до 80 человек, вызвал реакцию от негодующего возмущения до полного отчаяния. Трудно переоценить «урок», который прокурор Якубович и судья Цветков – эти стражи закона – преподали не только К.М. Азадовскому, на протяжении 8 лет безуспешно добивающемуся восстановления своего честного имени, но всем нам. Процесс по делу Азадовского стал поистине наглядным открытым уроком бессмысленности для всех тех, кто желает установить истину с помощью закона и услышать в зале советского суда аргументированное справедливое решение…

…Почему ничего не значащим оказался для суда сам Азадовский, живой конкретный человек, а в данном случае – значительная талантливая личность, подлинный человек науки, литературовед, переводчик, член Союза писателей СССР, являющийся для всех, кто знаком с ним и его трудами, образцом морально-нравственной и профессиональной честности!?

Чем бы ни объяснять решение прокурора Якубовича и судьи Цветкова – профессиональной некомпетентностью, служебной зависимостью, формализмом, доходящим до цинизма (нельзя же не почувствовать, что для Азадовского крушение карьеры, здоровья, жизни, клеймо уголовника – это трагедия и боль), нам кажется, что люди эти не соответствуют занимаемым должностям.

Когда на неосторожный вздох или шорох в зале прокурор реагирует восклицанием: «Здесь не цирк, и мы не клоуны», становится понятно, что такая нездоровая подозрительность – не лучшая гарантия в деле правосудия, тем более что в данном случае зал был наполнен не уличной шпаной, а писателями, журналистами, искусствоведами, кандидатами и докторами наук.

И вот, когда, оставив за пределами решения суда все вскрытые по делу факты, прокурор и судья вышли из здания суда, дружески беседуя, обгоняя подавленных и даже плачущих людей, ожидавших от них внимания, добросовестности, справедливости, нам подумалось: «А действительно, не цирк ли это, и не выступали ли мы все в роли клоунов, чтобы кто-то еще раз посмеялся над идеей правового государства, гарантией прав человека и его достоинства».

Особенно же хочется сказать о том, что процесс возмутил не только знакомых и друзей Азадовского; даже коллеги Якубовича были поражены ходом и результатом судебного разбирательства. Об этом свидетельствует заявление Галины Иосифовны Шифриной (1941–2002) на имя Генерального прокурора СССР А.Я. Сухарева. Оно кажется нам особенно важным как в контексте данного судебного процесса, так и в качестве взгляда профессионального советского юриста, многолетнего работника прокуратуры, на уголовное дело Азадовского: