Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование

Несмотря на всю очевидность добытых судом доказательств, суд трусливо уклонился от принятия решения. Вместо того чтобы оправдать меня, поручил отправить дело на доследование и обязать следственные органы выявить лиц, которые, якобы относясь ко мне враждебно, могли подложить мне наркотики. Для какой же цели предпринимается теперь, спустя восемь лет, попытка найти «предполагаемых преступников»? Для того, чтобы вывести из дела реальных виновников, ваших подчиненных, которые незаконно явились ко мне на обыск…

Вероятно, именно после этого письма московское начальство «зашевелилось» и начало собственную проверку. И, видимо, именно тогда руководством КГБ было принято решение – признать ошибку. Частную, локальную, не слишком затрагивающую авторитет организации, но тем не менее ошибку, позволяющую ставить под сомнение всю процессуальную сторону уголовного дела. Такое было возможно только в эпоху перестройки и гласности.

И уже 29 сентября Азадовский получает сообщение из Следственного отдела КГБ СССР, которое подписал «сотрудник КГБ СССР В.П. Попов»:

Установлен факт неправомерного участия двух сотрудников УКГБ СССР по Ленинградской области в проведении органами милиции 19 декабря 1980 года обыска у вас в квартире. В связи с этим по изложенным вами в жалобе фактам проводится служебное расследование, о результатах которого вам будет сообщено дополнительно.

Этот документ можно было рассматривать как победу. Официальное признание «неправомерных» действий со стороны сотрудников КГБ свидетельствовало о серьезности перемен в стенах Лубянки и Большого дома. Никогда и ни при каких обстоятельствах эта невидимая и непогрешимая организация не признавала своих ошибок (разве что ритуально, при смене очередного политического курса).

Лаконичность подписи – «сотрудник» – не вызывала в тот момент ненужных вопросов. Однако сейчас мы имеем возможность сообщить о нем основные сведения. Это был старший следователь по особо важным делам Следственного отдела КГБ СССР, майор госбезопасности Владимир Павлович Попов. Ранее он работал следователем в УКГБ по Москве и области, вел политические дела диссидентов: В.Л. Гершуни, В.А. Сендерова и др., а напоследок – дело своего однофамильца Кирилла Николаевича Попова, сотрудника Института химической физики АН СССР, арестованного 19 июня 1985 года, осужденного 18 апреля 1986 года по 70-й статье и отправленного на знаменитую пермскую 36-ю зону. Словом, это был весьма квалифицированный «сотрудник», которому после отмены политических статей было, значит, поручено расследовать промахи своих коллег.

В ответ на это сообщение В.П. Попова Азадовский отправил в Следственный отдел КГБ СССР уже более подробное заявление, где он перечислял подвиги ленинградских чекистов, не упомянутых в первоначальном заявлении: