Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование

Исковые требования Азадовского Константина Марковича удовлетворить, обязать администрацию ЛВХПУ им. В.И. Мухиной исключить из характеристики, выданной Азадовскому К.М. 24 декабря 1980 г. по запросу начальника Следственного отдела Куйбышевского районного Управления внутренних дел Ленинграда, следующее:

«Успеваемость студентов по кафедре иностранных языков за этот период не выросла»,

«При попустительстве Азадовского среди сотрудников кафедры имеются случаи нарушения трудовой дисциплины и пьянства»,

«Поведение Азадовского разбиралось ректоратом и партийной администрацией»,

«Материалы, которыми располагает администрация вуза (письмо гражданки Ходиной от 16 июля 1975 г., объяснительная Азадовского от 15 июля 1975 г., заявление гражданки Ткачевой от 15 января 1979 г.), свидетельствуют о низком моральном облике Азадовского, для которого характерны факты завязывания случайных знакомств с иностранцами, пьянства и дебоша»,

«Администрация вуза, понимая, что личность Азадовского выпадает из ряда “штатных случаев” нарушения общественного порядка, внимательно следила за “вторым лицом” Азадовского К.М., стараясь ограничить возможность его нежелательного влияния на коллектив вуза, ставя Азадовского в условия, не позволяющие ему пропагандировать свои взгляды», и выдать ему новую объективную характеристику.

Обязать Шистко Владимира Ивановича и Бобова Владислава Яковлевича принести Азадовскому Константину Марковичу устные извинения на общем собрании ЛВХПУ им. В.И. Мухиной.

К немалому удивлению Азадовского, лица, которые подписали в свое время лживую характеристику (и тем самым внесли посильный вклад в приговор суда) и которым следовало бы сидеть затаив дыхание, чтобы не будить лиха, стали, наоборот, высказывать свое возмущение таким исходом дела. Владимир Иванович Шистко, который запомнился нам выкриком на суде 1981 года («Дайте ему побольше!»), направил в Коллегию по гражданским делам Ленгорсуда кассационную жалобу. 28 ноября 1989 года Коллегия рассмотрела жалобу Шистко, но оставила приговор без изменений. Наконец 20 февраля 1990 года Азадовский получил новую характеристику, на этот раз положительную, завершавшуюся словами: «Пользовался уважением товарищей в коллективе, показал себя принципиальным и морально устойчивым человеком» и т. п.

Несмотря на кажущуюся мелочность этого дела, оно также имело резонанс. Прежде всего потому, что к ответственности были привлечены конкретные лица – проректор и парторг Мухинского училища, которые в свое время возвели напраслину на своего коллегу. И то обстоятельство, что отчасти по их доброхотству Азадовский отправился на два года за решетку, делало этот процесс неординарным. Обстановку накаляло еще и то обстоятельство, что В.Я. Бобов в момент суда и приговора работал инструктором Ленинградского обкома КПСС, то есть ощутимо продвинулся по партийной линии. Неудивительно, что попытки Азадовского привлечь Бобова и Шистко к уголовной ответственности за клевету и дискредитацию так и не увенчались успехом.