Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование

Но этого не случилось. Реакция Азадовского, как мы видим, была быстрой и адекватной. Ведь, однажды пропутешествовав от Крестов до Сусумана, он совершенно не тяготился ностальгией по колымским пейзажам. Тем более что для его беспокойства и настороженности была и реальная причина. Именно в то время подразделение по борьбе с терроризмом в петербургском отделении ФСК возглавлял один из его «злых гениев» – тот самый оперативник 5-й службы, для которого дело «Азефа» было первой серьезной победой в борьбе с «идеологическими диверсиями». Ольга Кучкина в своей статье так прямо и пишет: «Да, да, тот самый Кузнецов А.В., раскрутивший против Азадовского, по существу, преступное дело».

30 ноября 1994 года Азадовскому был отправлен ответ, подписанный «начальником подразделения» ФСК РФ Г.К. Крайновым:

Константин Маркович!

По поручению Директора Федеральной службы контрразведки Российской Федерации Ваша жалоба от 19 октября 1994 года о якобы продолжающихся провокациях и преследованиях со стороны сотрудников ФСК России рассмотрена и подтверждения не нашла.

Федеральная служба контрразведки, созданная Указом Президента России от 21 декабря 1993 года, в своей деятельности строго руководствуется Законами Российской Федерации и Положением о ФСК, которое было опубликовано в средствах массовой информации.

И ни слова о конкретных обстоятельствах, подробно изложенных в жалобе Азадовского. Впрочем, он и не сомневался в подобном ответе, хотя и не ожидал столь высокого стиля. Чтобы добиться расследования этого инцидента, Азадовский 12 ноября, находясь в Мюнхене, обратился в соответствующий отдел Министерства иностранных дел ФРГ и изложил свою версию относительно причин произошедшего.

В дополнение к письму Азадовского 22 ноября 1994 года из Кельна в адрес МИДа Германии направил свое отдельное ходатайство Лев Копелев – он также в меру сил старался разъяснить немецким властям возможную подоплеку инцидента: