Идеология русской государственности. Континент Россия

Запрет Платона исходит из осознания одного из самых глубоких противоречий в основаниях европейской цивилизации, присущего ей с самого начала изъяна, своего рода первородного греха. Потеря единства знания, морали и эстетики – вот та древняя проблема, предшествующая самой греческой философии как таковой. Может, его и не было никогда, этого единства – золотого века? И все наши цивилизационные поиски лежат в установлении максимальной степени указанного единства. Платон попытался в проекте государства связать знание и мораль, пожертвовав эстетикой. Его государство отвратительно.

Христос принёс решение – истина есть единство знаемого, должного и прекрасного. Однако научное знание Нового времени решительно отвергло и нравственность, и красоту, вознамерившись властвовать самостоятельно. Хотя именно открытию Бога наука Нового времени обязана самим своим появлением – греков страшила сама идея бесконечности, богословие же превратило бесконечность в предмет познания. Сегодня мы вступаем в постнаучную эру, когда результаты самовластия науки вызывают всё больше заслуженной критики, хотя её идол ещё не свергнут и мешает её собственному развитию.

Но то, что ещё не под силу человечеству или народу, может оказаться миссией и призванием отдельных личностей. Пушкин – как раз такая русская личность, создающая нашу цивилизацию, что и даёт ему право быть русским идеологом.

«Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится чрез двести лет»[20].

Сорок пять лет спустя мысль Гоголя продолжает и развивает Достоевский:

«“Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа”, – сказал Гоголь. Прибавлю от себя: и пророческое. Да, в появлении его заключается для всех нас, русских, нечто бесспорно пророческое. Пушкин как раз приходит в самом начале правильного самосознания нашего, едва лишь начавшегося и зародившегося в обществе нашем после целого столетия с петровской реформы, и появление его сильно способствует освещению тёмной дороги нашей новым направляющим светом. В этом-то смысле Пушкин есть пророчество и указание»[21].

А ведь срок, обозначенный Николаем Васильевичем, ещё не истёк, пятнадцать лет впереди. Мы ещё вполне можем успеть.

Итак, слово Пушкину. Но прежде – Чаадаеву, который совершенно определённо связывает статус Пушкина как столпа русской культуры именно с вхождением его на поприще идеологии.