Идет охота на волков…

Водой наполненные горсти
Ко рту спешили поднести —
Впрок пили воду черногорцы,
И жили впрок — до тридцати.

А умирать почетно было

Средь пуль и матовых клинков,
И уносить с собой в могилу
Двух-трех врагов, двух-трех врагов.

Пока курок в ружье не стерся,

Стрелял и с седел и с колен, —
И в плен не брали черногорца —
Он просто не сдавался в плен.

А им прожить хотелось до́ ста,

До жизни жадным, — век с лихвой, —
В краю, где гор и неба вдосталь,
И моря тоже — с головой:

Шесть сотен тысяч равных порций

Воды живой в одной горсти…
Но проживали черногорцы
Свой долгий век — до тридцати.

И жены их водой помянут;

И прячут их детей в горах
До той поры, пока не станут
Держать оружие в руках.

Беззвучно надевали траур,

И заливали очаги,
И молча лили слезы в тра́ву,
Чтоб не услышали враги.

Чернели женщины от горя,

Как плодородная земля, —
За ними вслед чернели горы,
Себя огнем испепеля.

То было истинное мщенье —

Бессмысленно себя не жгут:
Людей и гор самосожженье —
Как несогласие и бунт.

И пять веков — как божьи кары,

Как мести сына за отца —
Пылали горные пожары
И черногорские сердца.

Цари менялись, царедворцы,

Но смерть в бою — всегда в чести, —
Не уважали черногорцы
Проживших больше тридцати.

1974

«Упрямо я стремлюсь ко дну…»