Иди на голос (СИ)

Парни расхохотались.

— Да, Альвин, как же ты так-то? — сквозь смех поинтересовался второй, хлопнув товарища по плечу.

Лейла не поняла, над чем они смеются, но решила, что над ней и над её узлами со снедью. Вот ведь мужичьё недомысленное, даром что мечами опоясались! То, что они не из господ, хоть и воины, Лейла уже поняла, но вывод свой благоразумно оставила при себе.

— Зря смеёшься, добрый человек, — с обидой в голосе заявила она. — Еда, она, знаешь, рук не оттянет.

— Это точно, — согласился тот, которого звали Альвин. — Сало есть, говоришь?

Лейла кивнула, уже хорошо понимая, куда ветер дует. Ну что ж, и на том спасибо. Лучше уж поросячье сало отдать, чем если с тебя самого сало срежут.

— Подбирайте, — скомандовал Альвин, кивком указав на их с Андрисом сиротливые узлы. — К воеводе пойдём.

Кулак, всё это время сжимавший кишки, слегка разжался, и Лейла вздохнула почти свободно. Убивать вроде бы раздумали. Похоже, тут всё решает этот самый воевода, к которому их и ведут. Ох, лишенько! А ну как не поверит им воевода?

***

Воевода, видно, забрался далёко, в самый урман. В такую чащобу не забрёл бы никакой охотник, хотя зверьё тут наверняка водилось вкусное и жирное. Лейла спешила за Альвином, едва не утыкаясь ему в спину, торопливо переставляла усталые ноги, боясь отстать — в урмане не было и намёка на тропинку, и Альвин вёл их по каким-то своим, одному ему известным приметам.

Наверное, Лейла задремала на ходу — во всяком случае, она упустила момент, когда чаща вокруг расступилась, и перед ней засияли костры.

— Стой, кто идёт?

— Не видишь, что ли, глаза повылазили?

— Поговори у меня, Осберт! Сказано было — отвечать, как положено!

— Пропусти лучше. Дело у нас. К воеводе.

— Смотри, доложу! Настоишься за такие дела на часах!

— Ладно, ладно, уйди с дороги, — отмахнулся Осберт. — Раскулдыкался!. А вы что нога за ногу тащитесь? — это уже Андрису с Лейлой. — Шевелитесь, мухи сонные!

И Лейла покорно затрусила вперёд.

— Эти люди — не лазутчики.

Лейла не сразу осмелилась поднять взгляд на того, кто произнёс эти слова, прозвучавшие в её ушах музыкой. Стоило этому человеку заговорить — и Альвин с Осбертом, да и все остальные, тесно окружившие её и Андриса, тут же замолчали и расступились. Лейла подумала, что этот человек привык приказывать — и привык, что его приказам немедленно подчиняются.

— Посмотри на меня.

Лейла подняла голову — и тут же отвела взгляд в сторону.

— Не бойся.

— Она и не боится, — хохотнул Осберт. — Это брат у неё по недосмотру парнем родился!

Воевода даже не раскрыл рта, только бросил на болтуна взгляд — и Осберт умолк, как печёный поросёнок, которому в рот запихнули яблоко. Лейла с трудом подавила улыбку. Так тебе и надо, дубина стоеросовая. Да Андрис раз во сто умнее тебя, а что сегодня оплошал — так немудрено: поди-ка соберись с мыслями, когда тебе в лицо тычут факелом, а в спину — копьём! Молодец воевода.

— Тебе и твоему брату я разрешаю остаться, — снова заговорил воевода. — Ты будешь при кухне — стряпухой.

От радости Лейла позабыла держать голову опущенной — и впервые взглянула воеводе прямо в лицо.

Вот уж чего Лейла не ожидала, так это того, что воевода окажется таким молодым. Он был от силы зимы на три старше Андриса, хотя светлая борода и прибавляла возраста. Только сейчас Лейла заметила, что из всех мужчин Андрис был тут единственным безбородым — по крайней мере, насколько хватало глаз.

А ещё воевода был высоким — на добрых полголовы выше Андриса, а уж о Лейле и говорить нечего. Шлема на голове не было, но в нагрудных пластинах доспеха отражался огонь, а на богато изукрашенном поясе висели ножны с мечом. Но будь он даже босой и одет в робу, Лейла всё равно нутром бы почуяла, что это птица другого полёта — не чета им, деревенским, не чета даже немногим виденным ею городским, и уж, ясное дело, не чета этим олухам — Осберту и Альвину.

Настоящего воина видать за версту — даже ей, неучёной деревенщине.

— А мне что прикажешь, воевода?

Поглощённая своими мыслями, Лейла не сразу сообразила, что это подал голос Андрис.

— И тебе дело найдётся, — невозмутимо ответил воевода. — Стрелять научим. Если повезёт, то и меч себе раздобудешь. А пока землянками займёшься, там работы — непочатый край. Крыши дёрном обложишь, щели законопатишь, да ещё и печки сложить надо — зима не за горами.

— Ай, спасибо тебе, воевода! — обрадовался Андрис. — Кланяйся, дура! — зашипел он Лейле в ухо.

Та поспешно согнулась в поясе.

— Только вот жалобу до тебя имеем!

От ужаса Лейла чуть не ткнулась носом в землю. Ой, что сейчас будет! Что Андрис творит? Вот осерчает воевода да и прогонит их к лешему!

Но воевода лишь поинтересовался всё таким же ровным голосом:

— Что у тебя за жалоба?

— Да вот они — Андрис ткнул пальцем в сторону Альвина с Осбертом — хлеб отобрали и сало! Последнее, трудом нажитое…

Воевода сделал знак рукой — и Альвин и Осберт выросли перед ним, как из-под земли.

— Снова, значит, за старое взялись.

Ражие парни молчали, только Осберт ковырял землю носком сапога.

— Копья!