Иди на мой голос

Наивная самонадеянность не вызвала раздражения. Я знал: слова имеют почву. Вольфганг Моцарт, такой яркий и живой, обладал редкостным даром к музыке и, по слухам, за время зальцбургского затворничества дар только расцвел. Пусть его прежняя слава ребенка-гения, севшего за клавесин в три года, померкла и забылась. Гениальность – слово зыбкое, как вода в быстрой реке. Но у Моцарта были все шансы заявить о себе заново. Я, уже подрабатывавший учительством и повидавший много юношей и девушек, а также их скороспелых сочинений, не сомневался в этом.

– Может, рискнете? Останетесь и сразитесь со мной? Детищем „прескверного вкуса“ Вены?

Он посмотрел на меня серьезно и грустно. Ответ „Я хотел бы“ был в глазах. Губы произнесли „нет“, а за плечами будто выросла тень.

– Я не стратег, но знаю, что сегодня проиграл. И если это задело вас… – снова он слабо усмехнулся, – то под „прескверным вкусом“ я подразумевал общее направление музыкальной жизни столицы. Согласитесь, вокруг вас немало посредственностей. Ваши же сочинения… среди них есть вещи, на которых стоит поучиться, взять хотя бы две оперы, „Армиду“[23]и „Венецианскую Ярмарку“[24]. Они очень разные и говорят о вас отнюдь не как о ремесленнике, но как о творце. Надеюсь, и вы учитесь не только у учителей, но и у тех, с кем приходится сражаться.

Я не поблагодарил его за комплименты моей музыке, хотя они потрясли меня до глубины души. Я лишь кивнул.

– Всегда учился.

– Значит, мы чем-то похожи. Это забавно.

Мы перекинулись парой фраз, попрощались, еще раз раскланявшись, и я отправился на один из пестрых, шумных, бессмысленных балов – любезничать и расшаркиваться. Я был молод и еще не понимал: почти все они, эти балы, были бессмысленными. Моцарт же, как я узнал, вскоре отбыл из столицы с зальцбургским архиепископом Колоредо, которого сопровождал. Наверное, архиепископ, если узнал о первой попытке Моцарта сбежать из провинции, был в гневе. Но тенью за плечами „чудо-ребенка“, которую я так отчетливо увидел, был вовсе не он. Совсем другая тень накрепко держала его вдали от Вены в течение всех следующих лет. Леопольд Моцарт. Отец-деспот с несбывшимися мечтами.

Я и предположить не мог, насколько сложно и перепутано все в их отношениях, впрочем, тогда меня это не интересовало, у меня довольно было своих бед. Смерть любимого наставника, случившаяся вскоре после того знакомства, окутала мою память тяжелым туманом. Я надолго забыл о многих вещах, Моцарт был лишь одной из них.