Иди в ад!

Раздаётся низкий, на пределе слышимости, гул. Из ямы клубами валит жёлтый серный дым, вырываются языки пламени. Как будто взлетает баллистическая ракета шахтного базирования. Через мгновение в облаке вонючего дыма появляется шишкастая голова чудовища, усыпанная короткими кривыми рогами, как жаба бородавками. Глазные яблоки упрятаны глубоко в череп, кожа вокруг глаз чёрная, зрачки горят огнём, надбровные дуги нависают, словно скальные выступы. Челюсти вытянуты, как у динозавра, нижняя чуть больше. Из-за этого клыки выступают наружу и едва не касаются носовых отверстий, из которых через равные промежутки времени вырываются языки пламени в клубах чёрного дыма. Непропорционально большая голова крепится на длинной морщинистой шее, далее следуют покатые плечи - плащ, что ли? ... а, это сложенные крылья с коготочками на сгибах! Лапы чудовища лежат на волосатой груди, образуя латинскую букву W. Длинные кривые когти отливают антрацитовым блеском. Тварь поднимается до половины, поворачивается угрюмой рожей к людям. Медленно и торжественно разворачиваются крылья, заполняя пространство пещеры от края до края. Чудовище втягивает воздух, грудная клетка с выступающими рёбрами раздувается, по шее пробегает утолщение. Рогатая башка запрокидывается, нижняя челюсть съезжает. Словно повинуясь неслышимой команде Антон и Даша одновременно затыкают уши пальцами. Чудовище издаёт рёв, сопровождающийся трясением земли, осыпанием песка с потолка и длинным языком пламени. Концентрация серной вони в пещере достигает максимума. Закончив орать, чудище напыживается, опускает голову и растопыривает лапы. Кривые когти блестят в сумерках хищно и страшно, пылает огонь в глазах, на шершавой коже цвета гнилого апельсина вздыбливаются редкие волоски.

- Неужели простой таракан может так мутировать? – раздаётся в тишине голос Даши. – Ни за что бы не поверила!

Голос спокоен, чувствуется ленивый интерес к происходящему.

- Ну, по-моему, это погонщик, только раскормленный, - задумчиво отвечает Антон. – Раньше нам встречались какие-то зачморенные - работы много, жратвы мало, то да сё! А этот сидит в яме тыщщу лет, ни хрена не делает. Но на чём же он такую рожу разъел?

Как и всякой подземной твари, слух у чудовища был отменный. Вряд ли оно понимало русскую речь, но вот интонацию уловило верно. Волосатая, с вспученными сухожилиями лапа медленно и обрекающе тянется к людям, распахнутая пасть брызжет дымом  и огнём, звериный рык заполняет пещеру. Антон снимает с пояса сапёрную лопатку и спокойно ждёт, когда лапа приблизится. Погонщик глуп, это видно. Потому что просидел много лет под землёй, последний раз дрался толком так давно, что не упомнит, как это делается. Чудище наивно полагает, что противник испугается воплей и напыженных мускулов. Так поступают коты. Или воробьи. Истошно орут, топорщат пёрышки или шёрстку, таращат глазки. С воробьями и котами это проходит, с людьми – нет! Едва только загнутые когти приблизились, Антон перехватывает лапу чудища за кистевой сустав и со всей силы рубит лопаткой. Отточенное лезвие с лёгкостью режет кожу, перерубает трубчатые кости и рвёт жилы. Погонщик отдёргивает лапу, недоумевающее глядит на обрубок. Огонь в глазах гаснет, морда приобретает изумлённо-растерянное выражение. Из отсечённой конечности брызжет чёрная и густая, как мазут, кровь, морда покрывается жирными пятнами, крупные капли стекают на грудь, пачкают покатые плечи черной густой жижей. В груди нарастает клокотание, в глазах вспыхивает яростный огонь. Даша подходит ближе и брызжет из фляги святой водой. Шкура погонщика покрывается вскипающими язвами, кожа лопается, обнажая темно красное, как сердцевина граната, мясо. Болевой шок парализует мышцы, чудище хрипит и дёргается, не в силах пошевелиться и только бешено вытаращенные глаза прожигают взглядом странных и жестоких людей, которые совершенно его не боятся. Туловище проваливается в яму, но растопыренные крылья не дают провалиться окончательно. Погонщик застревает в отверстии, когти на уцелевшей лапе скребут пол, обрубок колотится по песку, развёрнутые крылья судорожно дёргаются, страшно вспучиваются суставы и трещат сухожилия под весом тела. Антон подходит ближе и рубит лопаткой по горлу наискось. Клокотание переходит в шипение, чёрная кровь потоком изливается на грудь. Чудище ещё продолжает судорожные попытки выбраться из ямы, но видно, что это уже агония.

- Ну, вот и все, - буднично произносит Антон, вытирая лопатку о песок.

Он не успел закончить фразу, как в пещере стало светлеть.

- Антон, смотри на стены! – прошептала Даша.