Идя через рожь

Большинство читателей интерпретировало эти последние строки как указание на гибель Тедди от руки Пуппи. Такой вывод основывается на предсказании самого Тедди, а не на тексте рассказа. Ведь в пустом бассейне раздается крик Пуппи, а не Тедди. Перед читателем, таким образом, три варианта развязки. Пуппи вполне могла толкнуть брата в бассейн и тем самым совершить хладнокровное убийство, как и предсказывал Тедди. Однако текст допускает и такое толкование: Тедди, понимая угрозу, исходящую от сестры, сам сталкивает ее вниз. Существует и третья вероятность: Тедди добровольно принимает смерть и позволяет Пуппи толкнуть его в пустой бассейн. Однако, предвидя ее поступок, он хватает Пуппи и увлекает ее за собой. Таким образом Тедди подводит сестру к реинкарнации. Презирая характерный для Запада страх смерти, ребенок-гений мог счесть своей обязанностью ускорить духовное преображение сестры.

Ни одно из приведенных толкований не является безусловным. В результате рецензенты, многие из которых находили главный недостаток рассказа в изложенных в нем восточных доктринах, предпочли обрушить тяжесть своей критики на двусмысленный финал, а не на философию, которой они не понимали. Сэлинджер и сам признавал, что написал рассказ “невероятно Жуткий, Напряженный, очень противоречивый и никому не понравившийся”.

Завершался 1952 год, а Сэлинджер все еще находился в поиске. Если он действительно хотел своими сочинениями обращать людей в веру, ему нужно было преподносить религиозные идеи иначе — через рассказы, которые печатал бы “Нью-Иоркер”, и через героев, близких читающей публике.

Глава 11

Обустройство

Построю себе на скопленные деньги хижину и буду там жить до конца жизни. Хижина будет стоять на опушке леса — только не в самой чаще, я люблю, чтобы солнце светило на меня во все лопатки.

Холден Колфилд. Над пропастью во ржи

Шестнадцатого февраля 1953 года Сэлинджер стал официальным владельцем 90 акров земли на склоне холма в местечке Корниш, штат Нью-Хэмпшир. Несомненно, искушение интерпретировать поступок Сэлинджера в духе утверждения “Жизнь имитирует искусство” очень велико. Герой романа Холден Колфилд мечтает убежать от всех в соседний Вермонт, найти себе хижину на опушке леса и жить там отшельнической жизнью. Чтобы обеспечить себе полную отгороженность от мира, Холден решает притвориться глухонемым. “Не надо будет ни с кем заводить всякие ненужные разговоры, — воображает он, — и тогда меня оставят в покое”.

Ту зиму Сэлинджер провел, испытывая райское блаженство, он сам рубил дрова на растопку и таскал воду из ручья. Это был первый дом, где он ощущал себя полноправным владельцем, и потому жизнь свою хотел построить там не как безответственный бунтарь, но как полноправный член местной общины. Корниш казался ему местом, где можно спокойно работать в гармонии с окружающим миром и чувствовать себя по-настоящему счастливым. Если Сэлинджер в чем и сходился с Холденом Колфилдом, то не столько в стремлении к самоизоляции, сколько в мечте о доме, по праву ему принадлежащем.

Корниш и правда оказал самое благотворное действие. После проведенных в депрессии нескольких месяцев 1952 года Сэлинджер обрел здесь подлинное счастье. Он полностью отдался хозяйственным заботам, перестраивая свою новую собственность и превращая доставшуюся ему хибару в настоящий дом. Последние остатки сбережений ушли на капитальный ремонт, заделывание щелей и трещин в стенах, установку двойных оконных рам и обустройство участка. После этого он занялся налаживанием отношений со своими новыми соседями.

Деревня Корниш расположена на реке Коннектикут, отделяющей Нью-Хэмпшир от Вермонта. В самой деревне отсутствовал такой центр, где бы могли собираться ее жители, поэтому вся местная социальная жизнь по большей части сосредоточивалась в соседнем городке Виндзор, находящемся в штате Вермонт. Виндзор тоже был крохотным поселением, однако в нем имелось несколько расположенных неподалеку друг от друга магазинов, что в этом сельском антураже вполне могло сойти за деловой квартал. В число размещавшихся там в 1953 году заведений входили две кофейные лавки — “Прохладительные напитки Харрингтона” и “Завтраки Нэпа”, — где обычно собирались ученики местного колледжа.

Двадцатого ноября 1952 года Сэлинджер позировал знаменитому фотографу Энтони ди Джезу. Он хотел подарить свой фотопортрет матери и, как утверждал ди Джезу, “невесте”.

“Поскольку я тогда не знал всего, что знаю сейчас, я установил камеру, включил свет и усадил его в кресло. Он сидел с таким напряженным и искусственным выражением лица, что мне стало не по себе. Ничего не получалось. И тогда я решил прибегнуть к способу, который никогда не применял по отношению к взрослым. Я извинился, поднялся к себе в квартиру и вернулся с экземпляром “Над пропастью во ржи”... И сказал ему, чтобы он делал с книжкой все, что угодно. Читал про себя. Читал вслух или просто курил... Я сделал 48 негативов размером 5x7. На них он серьезный, задумчивый, улыбающийся, смеющийся, покатывающийся со смеху”.