#идикомне

– Я виновата, Яся. Я кругом перед тобой виновата. Я знаю, – мама снова опустила глаза на одеяло, которое начинало бесить меня тем, что внимания ему уделялось гораздо больше, чем мне. – Но вот что мне теперь сделать? Что?!

Её руки беспомощно упали на колени. Худое тело вновь сотрясли рыдания, но в этот раз, хотя бы, со звуком.

– Может, уже хоть что-нибудь? Уехать, например, для начала из этой дыры.

– Хорошо, – утерла она слезы трясущимися руками. – Хорошо. Я так и сделаю. Только из больницы выпишусь и сразу уеду.

– Точно? – выгнула я скептически бровь.

– Иначе он меня убьёт.

Не стала ей отвечать. Вообще ничего не стала говорить. Всё сказанное ей столь эфемерно и неустойчиво, что верить в это можно так же, как в существование призраков.

Через несколько долгих минут тихого плача и моего безэмоционального созерцания окна мама уснула. Видимо, порция обезболивающих и пережитый стресс действовали на неё усыпляюще.

Я бы тоже не отказалась от сна. Но на жестком деревянном стуле это сделать было невозможно.

В палату кто-то тихо вошёл.

– Ясенька, – позвал тихо ласковый голос Антонины Сергеевны.

– Да? – повернула голову к ней.

– Так и знала, что ты ко мне не придешь, – пожурила она меня не всерьёз. Теплые руки знакомо легли на плечи. – Просыпалась она?

– Да.

– Что говорит?

– Ничего… хорошего, – ответила я через тяжелый вздох, подавляя зевоту.

– Иди-ка ты ко мне домой, солнце моё, – пригладила она мои волосы. – Сейчас придёт смена и тебя выгонят. Матери твоей сегодня, всё равно, всё утро по процедурам ходить, да анализы сдавать. А ты пока отдохни у меня. Ты там всё знаешь, – вложила она мне звенящий ключ в ладонь. – Я тебе завтрак приготовила. Если не хватит, то вся кухня в твоем распоряжении. Бери и ешь всё, что хочешь. Мойва для батончика, как всегда, в нижнем ящике морозилки. Но много ему не давай.

Задумчиво перебрала её ключи пальцами, затем решительно сжала в ладони.

– Хорошо, – согласилась я, наконец. – Но я после обеда приду. Там же потом никаких процедур не будет?

– Только вечером. Но я тебя в коморку свою спрячу.

– Спасибо.

Встала со стула, бросила ещё один взгляд на спящую маму и в сопровождении Антонины Сергеевны покинула палату, вернув ей халат. Бахилы выбросила в мусорку на улице.

Антонина Сергеевна жила на соседней с больницей улице. Дорога до ее дома заняла всего несколько минут по морозному осеннему ветру.

В квартире было тихо, тепло и уютно. Только персидский Батончик встретил меня криком, а затем громким мурчанием, когда узнал.

Антонина Сергеевна приготовила для меня не просто завтрак, а целый банкет. Даже пирог с персиками, который я, мелкая, когда-то у неё хвалила и жевала за обе щеки.

Но сегодня аппетита не было. Я смогла впихнуть в себя только половину омлета и сладкий чай.

Затем организм сказал, что он хочет вздремнуть хотя бы пару часов.

Выцарапала линзы из глаз. Уже было больно моргать от их столь долгого присутствия в моих глазах.

Умылась и устроилась под вязанным пледом на диване в гостиной. Следом за мной пришёл мурчащий, как трактор, кот, который вероломно забрался под плед и улегся головой мне на руку, сразу уснув.

Сама не заметила, как уснула следом за ним.

Зато пробуждение вышло весьма заметным, когда я, распахнув глаза, обнаружила в квартире абсолютную темноту. В дверь кто-то звонил.

Скинув плед, метнулась в прихожую, открыла дверь и наткнулась на Антонину Сергеевну в её неизменном зеленом берете.

– Разбудила? – виновато спросила она.

– Да. И спасибо вам за это, – стала я торопливо собираться в больницу.

– Ясенька, не ходи туда, – пыталась меня остановить женщина, как-то особо жалобно глядя.

– Завтра рано утром я уезжаю обратно, так что мне нужно договориться с мамой о том, где и когда я её встречу в своем городе. Может, уже квартиру нужно будет снять или работу ей начать подыскивать… – рассуждала я на ходу, всовывая руки в рукава куртки.

– Ясенька… – потянулась ко мне женщина.

– Спасибо вам, Антонина Сергеевна, – обняла я ее порывисто и сразу отпустила, боясь причинить дискомфорт. – Вы самая лучшая на свете.

– Моя девочка, – поймала она меня и снова притянула к себе. – Уезжай отсюда прямо сейчас. Не ходи ты в эту больницу…

– Так надо, – успокоила я её улыбкой. – Всё хорошо. И еще раз спасибо вам за всё.

Вышла из квартиры и быстрыми шагами дошла до больницы.

К счастью, до окончания посещений больных оставалось ещё семь минут. Потом можно было отсидеться в коморке и снова вернуться в палату к маме.

Накинув халат и бахилы, поднялась в двадцать четвертую палату.

Открыла дверь.

Мир в одно мгновение почернел и раскололся, стоило мне увидеть маму с букетом в руках и стоящего рядом с ней скалящегося отчима, который тоже не ожидал меня здесь увидеть.

– О! – первым опомнился отчим. – Славка, и ты здесь?!

Но я его не слышала. Всё моё внимание было занято мамой, которая, уткнувшись носом в дешевый букет, поспешила сменить улыбку на уродливую маску стыда.

– Ты проходи. Чего встала? – продолжал отчим строить из себя доброжелательного заботливого папашу и мужа. – В ногах-то правды нет, да?