#идикомне

Она исчезла год назад, когда я закончила десятый класс. А вместе с ней и голуби, которых стало некому подкармливать. Но именно сейчас, услышав птицу, я вспомнила слова, которые она мне когда-то сказала.

Я видела, как подростки издевались над ней, опрыскивая из баллончиков краской. А она лишь улыбалась.

– Почему вы ничего им не сделали? – спросила я тогда возмущенно, помогая ей смывать с лица краску влажными салфетками, которые всегда были в моем портфеле.

Она ответила:

– Они могут ударить меня, но им не сломать то, что у меня внутри. Ибо эти люди – маленькие, озлобленные, и внутренний стержень их давно сломан и прогнил. Унижая меня, они лишь хотят сломить мой стержень, чтобы я была с ними на равных. Но этого я им никогда не дам. И ты не давай. Пусть они ломают об твой стержень руки, но никогда не сломают тебя.

Не сломают.

Можно вернуться в больницу и высказать всё им в лицо, но…

Платить гнилью за гниль? Оно того не стоит.

Возвращаться больше некуда. Для связи у меня не осталось даже телефона.

Я закрыла дверь. На этом всё.

Осталось просто вернуться в город, в котором у меня есть моя маленькая стабильность: учеба, комната, работа.

Глава 31

Маршрутка, электричка, автобус – эта цепочка оказалась для меня короче и легче, не смотря на то, что пришлось провести ночь на вокзале, так как ближайшая электричка до нужного мне автобуса выезжает только в шесть утра.

Ночь на твердом стуле с постоянной симуляцией перед охранником того, что вот-вот должен подъехать мой поезд или электричка. Затем больше восьми часов на продавленных сиденьях электрички и автобуса. Снова маршрутка и я, наконец, почти в четыре часа дня оказалась у общаги. Предварительно купила кофе, потому что ушла-то я за ним, и телефон с сим-кой. Сбережений, к счастью, хватило на эту большую совершенно незапланированную покупку.

На проходной внутри общаги никого не оказалось. Зря только пропуск подготовила.

В коридорах и на лестнице тоже было тихо. Основная масса народа сейчас находилась на парах, либо ехали на место подработки.

Чёрт! Теперь придется искать новое место работы. За прогул мне, скорее всего, дадут под зад и не станут слушать каких-либо объяснений. Да и я сама вряд ли смогу объяснить всю ситуацию так, чтобы меня не начали препарировать, выясняя все подробности.

Легко устроилась и так же легко вылечу.

В нашей с Кариной комнате никого не оказалось. Только на обеденном столе была упаковка с овсяным печеньем и кружка с недопитым соседкой чаем. Всё как обычно.

Скинула ботинки. Кофе оставила на столе, телефон вместе с сим-картой положила в тумбочку.

Желание лечь и просто вырубиться увеличилось в разы, стоило мне посмотреть на свою кровать.

Я уже забыла, когда последний раз спала расслабленно, не боясь того, что кто-то меня потревожит. Все мечты выспаться в электричке или автобусе пошли прахом, когда рядом оказались шумные, галдящие попутчики. Общаться с ними мне не пришлось, но и отдохнуть тоже не удалось. Да и вряд ли можно назвать сном или отдыхом беспрерывное восьмичасовое сидение в трясущемся общественном транспорте.

Проспать бы с этого момента и до завтрашнего будильника, который разбудит меня в универ.

Но сначала душ. Я провоняла грязными событиями прошлых дней и всю эту мерзость хотелось сцарапать с кожи металлической щеткой как можно скорее.

Рефлекторно потянулась к глазам и поняла, что линзы я давно потеряла, уже даже не помня, где именно.

Ладно. Плевать. Всё равно я просплю большую часть суток, а Карина и так в курсе моей особенности. Линзы можно будет купить завтра перед парами.

Кажется, у меня появилось новое любимое время для принятия душа. Правда, вряд ли я смогу мыться днем, пока все на парах, так как и сама тоже в этот момент буду на парах. Зато мне теперь известно, что в четыре часа дня душ абсолютно свободен и даже чист (насколько это возможно).

Вернулась в комнату, взлохматила влажные волосы полотенцем, которое затем оставила на спинке кровати, которая была ближе к батарее.

Завязала шнурок на пижамных штанах. Хотела было проверить телефон на наличие звонков и смс, но вспомнила, что новый телефон ещё даже не покидал коробку. Решила оставить его распаковку на завтра. Мне казалось, что глаза уже начали моргать по очереди, а в событиях последних тридцати минут явно были пробелы.

Срочно спать.

Откинула одеяло и застыла, услышав громкие голоса из коридора. Говорила, в основном, Карина.

Поспала, блин.

– … перекусим и пойдём еще смотреть по камерам, может… – дверь открылась и речь моей соседки сразу оборвалась. Но рот её так и остался открытым. – Яся, – выдохнула она едва слышно.

– Обалдеть! – оживился за её спиной Женя и поправил очки на переносице.

Оба смотрели на меня так, будто призрака увидели.

– Что? – не выдержала их вида статуй с раскрытыми ртами.