Идиллии, эпиграммы

Помню, однажды направил из города путь я к Галенту,[105]
Вместе с Эвкритом я шел, был Аминт нашим спутником третьим[106]
Там, в благодарность Део[107]

, созывали на жатвенный праздникВсех Фрасидам с Антигеном; их двое — сынов Ликопея,[108]
Отпрысков славной семьи: от Клитии род их ведется
И от Халкона — того, что вызвал источник Бурину,
Крепко ударив о скалы коленом; теперь близ потока
Вязы промеж тополей разрослися тенистою рощей,
Зеленью пышных вершин соткав густолистые своды.
10 Мы полпути не прошли, и могильная насыпь Брасила[109]
Даже вдали не виднелась, как добрые Музы послали
Спутника славного нам — одного кидонийского[110] мужа.
Имя Ликида носил он и был козопасом; навряд ли
Кто усомнился бы в этом: глядел он и впрямь козопасом.
Шкурой косматой с козла густошерстого, белого с желтым,
Плечи свои он покрыл, сычугом еще пахнущей крепко.
В плащ был потертый одет, пояском подпоясан плетеным;
Крепкий изогнутый посох из дерева дикой маслины
В правой держал он руке. И спокойно, ко мне обратившись,
20 Молвил с улыбкой в глазах — усмешка чуть морщила губы:
«Ах, Симихид, ну, куда же ты тащишься в знойную пору?
Даже и ящерки спят в этот час, забираясь в терновник.
Жавронки — гости могил — и те в этот час не порхают.
Может, идешь ты к обеду незванный? И к чьей же ты бочке
С прытью такою бежишь? Шагаешь ты поступью бойкой,
Даже и камешки все под твоим сапожком распевают».
Я же ответил: «Ликид мой любезнейший, все говорили
Мне пастухи и жнецы, что чудесной игрой на свирели
Славишься ты между ними; и это мне радует сердце.
30 Все же надеюсь, что мог бы, пожалуй, померяться силой
В пенье с тобою. Дорога лежит нам на жатвенный праздник.
Пышно одетой Деметре друзья мои в жертву приносят
Первых плодов урожай; богатою, щедрою мерой
Им в это лето богиня наполнила хлебом амбары.
Знаешь ли, путь наш один, и одна нас заря провожала;[111]
Песни, давай, мы споем — это будет на пользу обоим.
Музам глашатай я звонкий, и часто меня называют
Все наилучшим певцом; но, клянусь, я не так легковерен!
Думаю я, что навряд удалось победить в состязаньи
40 Славного мне б Сикелида Самосского, также — Филета.[112]
Пел как лягушка бы я, состязаясь с кузнечиком в пенье».[113]
Так я нарочно сказал. Козопас, улыбнувшись мне с лаской:
«Посох тебе подарю, — промолвил, — за то, что, как вижу
Выкован весь ты из правды, как следует отпрыску Зевса.
Мне тот строитель противен, что лезет из кожи с натугой,
Думая выстроить дом вышиною с огромную гору.
Жалки мне птенчики Муз, что, за старцем Хиосским[114] гоняясь,
Тщетно стараются петь, а выходит одно кукованье.
Но запоем, Симихид, поскорее мы песни пастушьи,
50 Я начинаю — послушай, придется ль, мой милый, по сердцу
Песенка эта; в горах я сложил ее вовсе недавно: