Идиллии, эпиграммы

Что Феокрит сознательно творил свой литературный язык, видно и из его опытов над другими диалектами греческого языка: так, XII идиллия написана на ионическом диалекте, в XXIX и XXX господствуют формы эолического диалекта, в эпиллиях XIII и XXII, а также в энкомиях Гиерону и Птолемею преобладают формы гомеровского эпоса, т. е. несколько искусственного литературного языка, ставшего традицией. Однако и здесь, как установлено лингвистами, Феокрит подходит к языку свободно. В его эолических любовных песнях (XXIX и XXX) встречаются формы, чуждые этому диалекту, а в эпиллиях и энкомиях есть много негомеровских, значительно более поздних форм и оборотов. Такое свободное обращение с языком и сознательное языковое творчество — может быть, даже языковое экспериментирование — является стремлением, которое можно наблюдать на протяжении всего развития греческой литературы. Начиная с Гомера и древнейших лириков и ямбографов, эта творческая обработка родных диалектов и возведение их до общелитературного языка доходит до эпохи эллинизма, где последним ее представителем и был именно Феокрит. Его современники значительно больше, чем он, перенимали формы тех литературных языков, которые достались им от минувших эпох; Феокриту *же удалось поднять свой родной южноиталийский диалект до степени литературного языка для нового созданного им жанра. На некоторое время этот литературный дорический диалект остается тесно связанным с жанром буколики;  и  безымянные  авторы  идиллий  VIII,  IX  XX, XXVII, и Бион, и Мосх следуют своему образцу, Феокриту. Судьба литературного дорического языка Феокрита воспроизводит в миниатюре судьбу эпического языка Гомера, подхваченного его ближайшими подражателями, так называемыми кикли-ками. Но созданный для узких рамок греческой буколики, он погиб вместе с ней, так как путь в новую европейскую буколику-пастораль лежит не через дорический диалект, а через латинский язык.

Итак, Феокрит, обратившись к источникам народного поэтического творчества, художественно обработал свои . материалы и применил даже чисто языковые средства при создании своих произведений в совершенно новом, как бы открытом им жанре. Однако — имеем ли мы право говорить так решительно о создании нового литературного жанра? Был ли Феокрит первым создателем его, имел ли он определенную литературную «программу», или он был рядовым писателем, включившимся в уже сформировавшееся литературное направление? На эти вопросы можно ответить и положительно, и отрицательно. Феокрит, несомненно, не был абсолютным новатором, поэтом-одиночкой. Он был одним из главных представителей той группы, которая боролась за преимущество «малых форм» против поэтов-эпигонов, создававших громоздкие эпические поэмы. Сам Феокрит в VII идиллии (ст. 39—41) говорит, что Музы научили его многим пастушеским песням, но что он сам не считает возможным сравниться с Филетом и с Сикелидом Самосским. Филет назван своим действительным именем; от него до нас дошло несколько эпиграмм несомненно буколического характера, и он, по-видимому, считался главой поэтов «малых форм»; под Сикелидом Самосским Феокрит подразумевает автора многих известных эпиграмм, Асклепиада Самооского, что указано уже в схолиях; буколик от него не дошло. Наконец, Ликид, выведенный в VII идиллии в лице старого козопаса, — предположительно Досиад Критский, от которого до нас дошли только «фигурные» стихотворения и эпиграммы. Поэтому мы в настоящее время не можем определить, насколько тесны были связи Феокрита с его литературными предшественниками и современниками;  для нас его «Идиллии»—первое целостное произведение буколической поэзии. Программу же свою он влагает в уста Ликида и тем .самым резко осуждает.эпигонов-гомеридов:

Мне тот строитель противен, что лезет из кожи с натугой;
Думая  выстроить  дом,  вышиною  с  огромную  гору.
Жалки  мне птенчики  Муз,  что,  за  старцем  Хиосским  гоняясь,
Тщетно  стараются  петь,  но  выходит одно  кукованье.

(VII, 45-48).

Каковы же характерные литературные черты буколических произведений Феокрита? О наиболее типичной композиции их — довольно скупой рамке диалогического характера, в которую вставлено состязание двух певцов или песня — было сказано выше; самим поэтом характеристика действующих лиц не дается нигде — какими же средствами достигается то, что по прочтении любой идиллии мы ясно видим их перед собой? Феокриту удается сделать это путем как будто совершенно незначительных высказываний самого лица. Приведем несколько примеров сперва из диалогов V, X и IV идиллий, потом из монологических самохарактеристик в III и XI.