Читаем Идиот полностью

– Нет, не динозавр.

– Как оно называется по-венгерски? – Сначала мне показалось, что она не хочет мне отвечать, но я повторяла вопрос, пока она, посмотрев мне в глаза, не произнесла громко и с расстановкой: – МАММУТ.

Маммут проживал в длинном желтом особняке, где когда-то обитали венгерские аристократы. Свет внутри не горел. У пыльного окна пожилые женщины в черных исторических юбках и белых передниках складывали простыни. Когда мы появились, две из них отложили свою простыню и повели нас по музею, одна шла впереди с фонарем и включала свет, а вторая шла сзади и выключала. Время от времени одна из них принималась уговаривать нас купить одну из монографий с латинскими заголовками – монографии они таскали в карманах передников. Сначала Рени вежливо отказывалась, а потом, к моему удивлению, на них наорала, впрочем, женщины, похоже, не обиделись.

В секциях геологической, петрологической и минералогической истории Дьёндьёша мы долго не задерживались – они явно чем-то раздражали Реми, и она шагала, не оглядываясь. Но стоило нам добраться до папоротников, ее лицо озарилось, а в зале с насекомыми она вообще впала в транс.

– Я люблю природу! – сказала она, вздыхая и глядя на древнего навозного жука. Она знала латинские названия всех насекомых и спрашивала, как они называются по-английски. Я смогла припомнить только божью коровку.

Мы дошли до позвоночных.

– Ох, какой милый! – тихо произнесла Рени у стенда с ежиком. Ежик и впрямь был симпатичным – правда, не менее усопшим или убитым, чем животные в доме Маргит.

Остановившись в темном дверном проеме, женщина подняла фонарь, и мы разглядели, что свет отблескивает от огромной груды бледных костей в форме арки. Потом она зажгла электричество, и перед нами – мамонт, стоящий у зеленой бархатной шторы на приподнятой платформе и без ограждений, можно было пройти прямо под его изогнутыми бивнями, каждый – размером с человека. Не обремененные плотью или мехом, его ребра выглядели весьма изысканно – высокие, дугообразные, мраморно-белые, – каждое напоминало изящнейший мост. О Маммут-Бей, ты должен знать, что я всегда жду не дождусь встречи с тобой, даже сейчас.

* * *

На обратном пути мы вышли из автобуса раньше, чем нужно, и очутились на перекрестке с ресторанчиком, автозаправкой и указателем «Каль, 6 км». Я предложила дойти пешком, но Рени возразила, что шесть километров – это очень далеко, и что я устану.

– У меня идея, – сказала она. – Телефон моего парня.

– Телефон твоего парня?

– Это всего километр. Пойдем.

Мы свернули с трассы и зашагали по узкой мощеной дорожке, которая потом превратилась в грунтовку. Примерно через полчаса мы приблизились к оранжево-коричневому дому с табличкой «злая собака». Рени постучала в калитку. Страшный черный пес с похожей на кулак мордой выпрыгнул из сарая, ринулся через двор и, истекая слюнями, бросился на ограду.

– Ну, Милорд! – Рени просунула руки через калитку и схватила пса за голову, чтобы он не смог – хоть и явно был бы не прочь, подумала я, – вонзить зубы в ее персону. Он заколотил задними лапами воздух. – Милорд хороший пес, – сказала Рени. С ее запястья капала слюна.

Из дома вышла женщина с пластиковым ведром белья, но заметив Рени, нахмурилась и вернулась внутрь.

– Это мать моего парня, – сказала Рени. – Она меня не любит.

Я кивнула.

– Но она бессильна, – продолжала Рени. – Ее сын меня любит. Сейчас она его позовет.

– А мать твоего парня не позволит нам позвонить? – спросила я через несколько минут.

– О нет! – ответила Рени. – Она думает, что я… очень плохая девушка. Не знаю, как это будет по-английски, – она не отпускала голову пса, который издавал низкие рычащие звуки. Я вызвалась постучать в дверь и спросить, нельзя ли позвонить мне, но Рени сказала, что мать очень подозрительна и подумает, что я тоже плохая.

– Мой парень знает, что мы здесь, – она покосилась на верхние окна. Потом отпустила пса, и тот тут же зашелся в истерике. Рени швырнула горсть гравия в направлении окон. Один из камешков попал в Милорда. Тот не оставил это без внимания. Рени перегнулась через калитку и стала было открывать задвижку с той стороны, но бросив взгляд на пену, летящую из пасти Милорда, передумала. – Лаци! Лаци! – выкрикнула она, потом повернулась ко мне. – Ты тоже зови.

– Лаци! – позвала я.

– Мы должны громче, – сказала она. – Вместе. Раз, два, три.

– ЛАЦИ! – заорали мы. – ЛАЦИ!

Вышедший на крыльцо парень – оливковая кожа, полногубый, уложенные гелем волосы – на вид был старше шестнадцати. Из пышной нагрудной растительности в глубоком вырезе майки виднелся золотой крест. Рени объяснила ему про автобус и телефон. Лаци облокотился на ограду крыльца, и к калитке, кажется, идти не собирался. Снова появилась мать. Они с Рени принялись орать друг на друга. Потом Лаци что-то сказал, и мать ушла в дом. Рени и Лаци обменялись репликами. Поза Лаци оставалась расслабленной, а голос – ленивым.

– Он говорит, что нам позвонить нельзя, – голос Рени дрожал.

– А здесь есть где-нибудь автомат? – спросила я. – У меня карточка.

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературное путешествие

Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают
Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни. Ее увлекательная и остроумная книга дает русскому читателю редкостную возможность посмотреть на русскую культуру глазами иностранца. Удивительные сплетения судеб, неожиданный взгляд на знакомые с детства произведения, наука и любовь, мир, населенный захватывающими смыслами, – все это ждет вас в уникальном литературном путешествии, в которое приглашает Элиф Батуман.

Элиф Батуман

Культурология

Похожие книги

Последний рассвет
Последний рассвет

На лестничной клетке московской многоэтажки двумя ножевыми ударами убита Евгения Панкрашина, жена богатого бизнесмена. Со слов ее близких, у потерпевшей при себе было дорогое ювелирное украшение – ожерелье-нагрудник. Однако его на месте преступления обнаружено не было. На первый взгляд все просто – убийство с целью ограбления. Но чем больше информации о личности убитой удается собрать оперативникам – Антону Сташису и Роману Дзюбе, – тем более загадочным и странным становится это дело. А тут еще смерть близкого им человека, продолжившая череду необъяснимых убийств…

Александра Маринина , Алексей Шарыпов , Бенедикт Роум , Виль Фролович Андреев , Екатерина Константиновна Гликен

Фантастика / Приключения / Прочие Детективы / Современная проза / Детективы / Современная русская и зарубежная проза
Хмель
Хмель

Роман «Хмель» – первая часть знаменитой трилогии «Сказания о людях тайги», прославившей имя русского советского писателя Алексея Черкасова. Созданию романа предшествовала удивительная история: загадочное письмо, полученное Черкасовым в 1941 г., «написанное с буквой ять, с фитой, ижицей, прямым, окаменелым почерком», послужило поводом для знакомства с лично видевшей Наполеона 136-летней бабушкой Ефимией. Ее рассказы легли в основу сюжета первой книги «Сказаний».В глубине Сибири обосновалась старообрядческая община старца Филарета, куда волею случая попадает мичман Лопарев – бежавший с каторги участник восстания декабристов. В общине царят суровые законы, и жизнь здесь по плечу лишь сильным духом…Годы идут, сменяются поколения, и вот уже на фоне исторических катаклизмов начала XX в. проживают свои судьбы потомки героев первой части романа. Унаследовав фамильные черты, многие из них утратили память рода…

Алексей Тимофеевич Черкасов , Николай Алексеевич Ивеншев

Проза / Историческая проза / Классическая проза ХX века / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза