Идите за мною

Даррелл Швайцер Идите за мною

Darrell Schweitzer, «Come, Follow Me», 2015

— Я жажду Христа! — выкрикивал тот человек. — Я жажду узреть моего Спасителя!

Он бредил и был близок к смерти, но хотя бы его душу мы могли спасти. Несколько рыцарей в дозоре нашли его на дороге в Дамаск и привезли к нам, в приют, где отдыхали направляющиеся в Иерусалим странники и пилигримы. А иногда он становился поистине последним приютом — местом, куда свозили умирающих.

— Брат лекарь, лучше бы сразу его осмотреть, — заметил один из моих сотоварищей и я пошёл. Завидев на мне маленький деревянный крестик, пациент уселся на носилках и замахал руками столь неистово, что его пришлось удерживать, пока он кричал: — Иисус — моя единственная надежда! Моя единственная надежда!

Всё, что мы смогли сделать — уложить его в кровать. Тогда этот пациент словно бы лишился всех сил и на миг я испугался, что жизнь оставила его, но потом он вновь открыл глаза — тот безумный перепуганный взгляд мне не удастся забыть никогда.

— Я должен увидеть Иисуса, — проговорил он.

— Иисус со всеми нами, — отвечал я, — но лишь святые видят Его в этой жизни. Запасись терпением, друг мой.

На его лице появилось страдальческое выражение, он всхлипнул и я понял, что неправильно выразился. Я был снисходителен, словно разъясняя что-то ребёнку или простаку.

Потом он сказал кое-что, глубоко встревожившее меня.

— Если бы я всё ещё мог верить, что Иисус — нечто большее, чем крошечная пылинка во мраке бездны! Тебе не понять этого. Ты не видел того, что повидал я.

— Так просто помолись, — буркнул я себе под нос. — Помолись о даре веры.

Всё это время мои руки трудились. Мы с братьями сняли одежды с этого человека — безобразные замызганные тряпки, которые он носил, пожалуй, уже многие годы. Он бредил. Он богохульствовал. Мы шептали молитвы и ухаживали за ним, как могли. Сперва следовало побеспокоиться о его теле. Тогда можно было попытаться исцелить и душу, ибо очевидно, что он страдал не только от телесной хвори, но и от какой-то тяжкой духовной раны.

Своего имени он не назвал. Невозможно было сказать, сколько ему лет от роду, таким старым и измождённым он выглядел, таким опустошённым. И ещё хуже — всё тело покрывали омерзительные зловонные раны такого вида, каким я не находил объяснения, будто некое чудовищное создание — быть может, громадный паук — проткнуло его дюжиной ядовитых конечностей. Волосы у нашего пациента слиплись от грязи. Большую их часть нам пришлось состричь, а потом смыть и лишь так обнаружились причудливые гнилостные раны, образующие на голове круг, словно макушка была как-то срезана вся целиком, а затем приставлена обратно.

Я и другие братья сотворили крестное знамение, осознав, что перед нами некое демоническое проявление.

Но мы продолжили свой труд, используя все имеющиеся притирания, хоть и понимали, что плотское его тело почти наверняка исцелить уже невозможно.

Когда смерклось, я остался наедине с этим человеком. Прочие братья удалились отправлять иные обязанности. При свете одной-единственной свечи я сидел подле новоприбывшего и возносил тихие молитвы. Это было всё, что я мог сделать.

Поэтому лишь я один услышал его рассказ. Губы незнакомца уже какое-то время шевелились, прежде чем мне стало понятно, что он пытается говорить и потребовалось ещё время, чтобы его голос возвысился хотя бы до еле слышного шелеста прилива, действительно проговаривая неспешные слова. Как будто он уже некоторое время вёл это повествование, а я подошёл лишь сейчас.

— И сможешь ли ты представить, каково тогда приходилось нам, окружённым таким множеством тех язычников, сельджуков, как только видел глаз, а костров их было, что звёзд на небе? О да, мы бились с ними несколько дней на том холме и каждым вечером, когда битва прекращалась и мы в изнеможении валились с ног, нас оставалось всё меньше, а ещё меньше тех, кто ещё хранил надежду. Я знаю, великими были те ратные подвиги, но никто не сложит о них песен… Лишь кровь, дерьмо и вопли умирающих… Убийственная жажда, такая, что некоторые из нас опускали тряпки в канализацию той древней разрушенной твердыни и пытались пить капавшую скверну…